Альманах «Подвиг» - Подвиг, 1969 № 03 [альманах]

Он шел как во сне. Как человек, не верящий, что совершил такое, во что до конца никогда не верил, Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся. Врага, которого все время искал... Размеры пушек потрясали. Невероятно толстые в обхвате стволы. Невероятно длинные. Концы орудий терялись где-то далеко в ночи...

Олистер Маклин

Вот ты снова в гуще той работы, которую сам избрал для себя, несмотря на то, что можешь погибнуть в любую минуту, хотя бы за следующим углом. Ты полностью поглощен ею и никогда не освободишься от мыслей о ней, за исключением тех немногих минут, когда только что нанес противнику сильный удар, от которого он свалился...

Адам Холл

Матери моей посвящаю.

Автор

ПРЕЛЮДИЯ.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

01.00—09.00

Ночь. Чиркнула спичка о прогнившую жестяную стену ангара, зашипела, загорелась крохотным желтым огоньком.

Меллори проводил взглядом светлячок в ладонях капитана. Огонек осветил застывшее лицо напряженно вслушивающегося человека. Спичка погасла.

— Через пять минут они будут здесь, — сказал полковник. — Ночь безветренна. Пошли. Встретим их на контрольном пункте. — Он умолк, вопросительно взглянул на Меллори и будто бы улыбнулся, но темнота обманчива: в голосе не было и тени усмешки. — Ничего, наберитесь терпения, молодой человек. Дела у нас сегодня идут неважно. — Он круто повернулся и широко зашагал к смутно видневшемуся зданию на краю аэродрома.

Меллори пожал плечами и не спеша последовал за ним. Рядом шел еще один человек, широкоплечий и массивный. Меллори угрюмо спросил себя: сколько времени понадобилось Дженсену, чтобы приобрести такую походку? Лет тридцать, пожалуй...

Но дело не только в походке. Капитан Дженсен, шеф каирского отдела диверсий и подрывных операций, самым обычным видом работы считал интриги, обман, подлог и маскарад с переодеванием. Дженсен пользовался уважением рабочих от Александреты до Александрии, правда с изрядной долей страха. В роли погонщика верблюдов он превзошел всех бедуинов в окрестностях. И на всех рынках и базарах Востока не нашлось бы более эффектного нищего с такими правдоподобными язвами на теле. Вот каков был Дженсен. Но сегодня он оделся моряком. Звездный свет мягко мерцал на золоченой тесьме эполет и околыше фуражки.

Они прошли по утрамбованному песку, потом под ногами глухо зазвенел бетон взлетной полосы. Меллори глубоко вздохнул и неожиданно повернулся к Дженсену:

— Послушайте, сэр, что все это значит? Зачем этот налет? Эта секретность? Какое отношение к этому имею я, черт возьми?! Только вчера меня вызвали с Крита. Документы оформили за восемь часов. Сказали, что дают месячный отпуск. А что получается?

— И что же получается? — пробормотал Дженсен.

— Никакого отпуска! — огорченно сказал Меллори. — Ночью даже поспать не дали. Вызывают в штаб, задают кучу глупых вопросов о моих восхождениях в Южных Альпах. В полночь вытаскивают из постели; приказывают срочно встретиться с вами. Какой-то сумасшедший шотландец везет меня через проклятую пустыню, поет пьяные песни и задает сотню еще более глупых вопросов.

— А мне показалось, что это один из самых удачных моих маскарадов, — самодовольно произнес Дженсен.

— Один из ваших... — Меллори запнулся, вспомнив все, что наговорил старому капитану с бакенбардами, который вел штабную машину, — Сожалею, сэр. Мне и в голову не приходило, что...

— Конечно, не приходило, перебил его Дженсен. — И не должно было прийти. Мне хотелось выяснить, годитесь ли вы для этого дела. Теперь я уверен, что вы именно тот, кто нам нужен. А про отпуск не ведаю. Часто интересуются, в своем ли уме люди в отделе диверсий, но даже мы никогда не посылали моторную лодку в Каир только затем, чтобы отвезти младших офицеров порастрясти жирок, — сухо закончил он.

— И все же я не понимаю...

— Терпение, малыш, терпение, как только что советовал тебе наш достойный полковник. Время бесконечно. Умение ожидать, терпеливо ожидать — вот что ценится на Востоке.