Ольга Токарчук - Дом дневной, дом ночной

А потом случилась странная вещь. Эрго Сум знал Платона почти наизусть, но как-то никогда не обращал внимания на один фрагмент. В восьмой книге «Государства» есть одна фраза, которую он неожиданно обнаружил и которая его потрясла. Эрго замер, когда ее прочитал и осознал смысл: «Кто вкусил человеческие внутренности, тот должен стать волком». Да, именно так и было написано. Эрго встал, прошел на кухню, посмотрел в окно, выходящее на соседний дом, — он-то думал, что ему удалось забыть… Включил радио — передавали какую-то музыку, совершенно невыразительную. Он порылся в ящике стола, оторвал листок календаря, сломанной спичкой выковырял крошку пирога из зуба — все впустую. В сознании Эрго Сума появились первые кристаллики инея, которые расползались в разные стороны, замораживая все, что попадалось им на пути. Кухня была та же самая, и вид из окна тот же, и аромат чая еще витал в воздухе, и мухи нежно ощупывали хоботками крошки на скатерти, но везде уже воцарился тот кошмарный пустынный пейзаж вечной зимы. Повсюду белые морозные просторы, острые оконечности, стужа и скрип снега.

Он проверял эту фразу по несколько раз на дню — ведь могла же она ему лишь померещиться. Подсознание любит такие штуки. Затем он проверил в других изданиях, в других экземплярах, в переводе на польский, на русский и немецкий языки. Это предложение существовало, и написал его Платон. То есть было реальным.

Сколь поразительными бывают некоторые мысли, как они разрастаются, будто обладают природой готового к выпечке дрожжевого теста. (Что за кулинарные ассоциации; как же я низко пал, думал учитель.) Одна фраза и одна картина заполнили жизнь Эрго Сума. Он взял больничный и, хотя уже начались выпускные экзамены, сидел дома. Вечером он покрывался испариной, а его кожа становилась шершавой. Он боялся взглянуть на свои руки. Просыпался от клацанья собственных зубов. И когда однажды ночью над домами ненадолго показалась полная луна, Эрго Сум завыл. Он зажал рот руками, впился ногтями в щеки, но и это не помогло. Вой шел внутрь него, и, как ни странно, это приносило ему физическое облегчение, словно он долго сдерживал дыхание, а теперь наконец-то вздохнул.

Эрго страдал только тогда, когда метался в страхе, подавляя в себе волка, когда уже не был человеком, историком со смешной фамилией, но еще не был зверем. Именно это причиняло ему адские муки. Болело все тело, каждая косточка и каждая мышца, а в придачу этот безумный ужас, в сравнении с которым смерть была бы подобна легкому прикосновению. Этого Эрго Сум выдержать не мог, и ничего удивительного тут нет. Поэтому он сразу же переставал судорожно цепляться за жизнь, немедленно отказывался от борьбы, уходил в глубь себя, на самое дно, и лежал там, тяжело дыша. Он не понимал, как получилось, что верх в нем взял волк. Эрго Сум бежал в парк, в заросли травы на склонах, на ночные садовые участки, на кладбищенские гряды, лишь бы подальше от людей и смрада их жилищ. И так быстро все сглаживалось в памяти, что на следующее утро он был не в состоянии сказать, где провел ночь.

Цвели каштаны, когда Эрго Сум поехал во Вроцлав в библиотеки и там узнал, что это классический случай вурдалакства. А пока он ходил по этому все еще невероятно разрушенному городу, то и дело поглядывал на свои ладони, не пробивается ли случайно на них седая щетина. Это вошло у него даже в привычку: когда он задумывался, утрачивал бдительность, когда забредал в тоннели воспоминаний о прошлом, вел воображаемые диалоги с врачами, психиатрами, знахарями и даже с тем мертвым человеком, которого съел, он машинально вытягивал вперед руки и возвращался в ту действительность, в которой они принадлежали ему, Эрго Суму, учителю гимназии из Новой Руды.

Так продолжалось все каникулы. На дворе стоял, должно быть, пятидесятый год, потому что лето было пасмурным и сырым. Травы росли высокие и сочные, кусты выпускали мощные побеги, было заметно, что влага идет на пользу растениям. Зато люди были недовольны и коротали время на верандах за игрой в девятку и питьем водки.

И тут пришло время июльского полнолуния, третьего по счету в вурдалачьей жизни Эрго Сума. Он тщательно к нему подготовился. В хозяйственном магазине купил веревку, заменил дверные замки и даже раздобыл — не дай Бог, чтобы кто-нибудь об этом узнал! — немного морфия. Все происходило, как в театре: тучи раздвинулись и показался висящий шар луны. Она поднималась над огородами, поначалу путаясь в ветвях плодовых деревьев, а потом вдруг рванулась в небо, и стало видно, как она устремляется вверх, завладевая всем миром. Эрго Сум спал, привязанный к стулу.