Е. Бирман - Игра в «Мурку»

Вот, Петр Иосифович, и все на первый раз. Очень надеюсь на скорое вознаграждение.

До свидания,

Резолюция полковника Громочастного (частично стилизованная автором под разговорную речь): «Хм! Каков, однако, стиль! И этому „Sic!“ мы его не учили! Выплатить месячную зарплату работника Электрической компании из спецфонда по статье „непредвиденные расходы“».

Громочастный диктовал письмо майору Пронину.

Уважаемый Теодор и другие члены подразделения «Брамсова капелла»! Прежде всего, благодарю Вас за проявленную готовность к сотрудничеству двух наших великих стран и не менее великих народов. Сотрудничеству, которое неизбежно сделает этот мир более безопасным, надежным и счастливым. Излишне напоминать вам, но я все же сделаю это, что Россия, чьи интересы я имею честь представлять, ни в коей мере не видит в Еврейском Государстве вероятного противника. Более того, такая «опция», как принято у вас говорить, представляется нам совершенно невероятной. Мы категорически отвергаем даже самую мысль о возможности сбора разведывательной информации на территории вашей страны. Хорошо зная Теодора и полагая, что посещающие его дом господа обладают так же, как и сам Теодор, выдающимися умственными способностями, столь характерными для вашего славного древнего народа, мы были бы чрезвычайно благодарны, если бы вы изложили подробно ваше видение следующих технических аспектов, имеющих значение для укрепления оборонной способности наших стран и взаимного сотрудничества в сфере обороны и борьбы с международным терроризмом:

— нейтрализация средств ПВО вокруг стратегических объектов;

— борьба с противотанковыми управляемыми снарядами;

— средства разрушения подземных стратегических объектов (до 50 метров в глубину).

Не сомневаюсь, что наше сотрудничество послужит взаимному процветанию и делу мира во всем мире.

Искренне ваш

Издатель

— Как думаешь, Пронин, распустит хвост Теодор? Сыграет «Мурку»? — спросил полковник Громочастный и сделал нетерпеливый жест рукой, означающий, что он не ждет ответа на вопрос. Полковник не любил гадать на кофейной гуще, он предпочитал действовать и анализировать результаты предпринятых им шагов. — Ни в коем случае не предлагать денег, — добавил он. — Хвалить! Восхищаться! Теодором, его друзьями, женой, домом, подвигом народа, вернувшегося на свою историческую родину, осушившего малярийные болота, возродившего древний язык (медицину не трогайте — могут заподозрить подвох), в общем — всем этим еврейским курятником в пустыне у моря… Сыграет, сыграет Теодор «Мурку».

Теодор по получении письма был польщен чрезвычайно и даже пожалел, что сжег бумаги из своего досье. Смущал его только взгляд Баронессы, в котором читалось сомнение.

— Домашняя контрразведка, — пробурчал он.

Следующий этап в деле просвещения Сереги взял на себя Борис. Привитие сионистских ценностей к подгнившему стволу марксизма-ленинизма — задача нетривиальная, но решаемая. Испробовано, работает. Немного строгости, капелька пафоса и личный пример. Невзирая на протесты Сереги, Борис объявил ему, что приедет к восьми часам и будет гудеть из автомобиля, пока либо не сбегутся все соседи, либо Серега не выйдет. Серега вышел без пяти восемь, взглянул без всякого энтузиазма на поэтический профиль Бориса и хотел улизнуть на заднее сиденье, чтобы доспать по дороге в Иерусалим, но Борис распахнул перед ним правую переднюю дверь и сказал сурово и отрывисто, что дорога на Иерусалим чрезвычайно красива и изобилует многочисленными историческими памятниками борьбы еврейского народа за свою независимость и свободу. Серега вздохнул и сел на переднее сиденье с мрачной готовностью узнать все про борьбу и независимость еврейского народа.

— Привязной ремень! — напомнил ему Борис.

— Да у нас в Димоне… — начал было возражать Серега.

— Штраф ты платишь! — не стал дожидаться Борис Серегиных сентенций насчет порядков в Димоне.

«И в России тоже…» — хотел добавить Серега, но махнул рукой и пристегнулся.

И снова — рамат-ганские небоскребы, гордый блеск их в душе Бориса собирается как в зеркальной параболе и, сконцентрированный в его взгляде, брошенном на русского разведчика, угрожает ослепить последнего. Снова вокзал, которого Борис не замечает, выруливая на Аялон, а потом — и на трассу Тель-Авив — Иерусалим.