Дмитрий Бирман: Путешествие

Я увидел их на пляже Нового Афона, когда одна успокаивала другую, горько рыдавшую.

Нет, не так.

…Моя щепетильная и болезненно порядочная мама умудрилась получить для меня в профкоме поликлиники, где она проработала без малого двадцать лет, туристическую путёвку.

Она вручила её мне, только что прибывшему с трехмесячных военных сборов (которые проходили после окончания вуза, получения диплома и заменяли двухгодичную армейскую повинность) с гордо поднятой головой:

– Вот, сынок, поедешь на неделю в Новый Афон, а потом по Грузии и Армении, ещё одна неделя!

– Здорово, мам, – сказал я, – спасибо, но мы с ребятами в Сочи хотели смотаться. Нам же стипендию за три месяца выдали!

– Почему всё всегда наперекор матери! – Она отвернулась и поджала губы. Когда я увидел слёзы на её глазах, то обнял и сказал:

– Ну конечно, ма, конечно, поеду! Ведь эта путёвка – прекрасная возможность посмотреть нашу огромную Родину (для тех, кто не помнит, Грузия и Армения тогда входили в состав СССР).

Мама расцвела, а я с грустью подумал о двух неделях тоскливых экскурсий в компании пожилых и толстых дядек и тётек.

Начало октября в Новом Афоне оказалось сказочным. Я каждый день ходил загорать и купаться, демонстрируя (подтянутое за три месяца сборов) тело молодого мужчины, ждущего сексуальных наслаждений.

В последний день пребывания в раю я увидел их.

Одна успокаивала другую, горько рыдавшую.

Конечно, я не мог пройти мимо. Включив всё своё обаяние и навыки, полученные в студенческом театре эстрадных миниатюр, мне удалось узнать, что же произошло.

Девушка Света (брюнетка) рассказала мне, прерываемая рыданиями девушки Лены (блондинка), что короткая любовь последней с юношей по имени Адгур закончилась его исчезновением. Вместе с золотой цепочкой и колечком, на которые Лена копила больше года.

Выяснилось, что девчонки из Комсомольска-на-Амуре, где работают продавщицами, и, кстати, тоже получили путёвки в своём профкоме, у них такой же, как и у меня, маршрут.

Адгур отдыхает в местном санатории, причём Лена при расставании сказала ему, что уезжает сегодня утром, хотя на самом деле уедут они только вечером.

– А зачем? – спросил я, предполагая некий тайный смысл.

– Да ну его, дурак и скотина! – Лена вытирала слёзы тыльной стороной ладони.

– Логично! – сказал я и добавил после небольшой паузы: – Ладно, в каком номере живет твой кумир?

– В триста двадцатом, – ответила Лена, – и не кумир он, а сволочь последняя!

– Только его нет целый день, – Света тяжело вздохнула, – а нам вечером уезжать!

– А мне завтра утром, – ответно вздохнул я, – но мы попробуем сегодня разобраться!

Я ушёл от них уверенной походкой Жан-Поля Бельмондо, блиставшего тогда на киноэкранах нашей страны.

– Мы в номере двести восемь, – крикнула Света мне вслед.

Не оборачиваясь, я помахал им рукой.

Был ли у меня план? Ха! Конечно!

Во-первых, я не сомневался: Адгур к вечеру вернётся, абсолютно уверенный в том, что девушки уехали. Тут мы его, тёпленького, с Колей и прихватим!

Коля (классный парень с Тульского завода металлических конструкций), двигаясь, так сказать, встречным маршрутом, уже осмотрел достопримечательности Армении и Грузии, завершая набор впечатлений красотами Нового Афона. Он делил со мной номер в доме отдыха и ежевечернюю покупку двух литров чудесного вина «Изабелла».

К тому же, я не сомневался, раз мы с девушками путешествуем по одному маршруту, значит, завтра должны увидеться в Тбилиси.

Во-вторых… Ну, про вторую часть моего плана я расскажу чуть позже.

После того как я поведал Коляну грустную историю и детали операции, мы, дождавшись десяти часов вечера, интеллигентно постучались в номер триста двадцать.

Адгур уверенно распахнул дверь, тут же получил с правой в голову и рухнул на пол. Он вскочил, не обращая внимания на кровь, которая активно покидала разбитый нос, и начал кричать, глядя на меня бешено вытаращенными глазами:

– Абхазский мужчина убивает за оскорбление!

– Нету воина храбрей, чем испуганный еврей! – гордо ответил ему я.

Адгур затих в мозолистых руках монтажника Николая и довольно быстро вернул колечко и цепочку.

Я чуть не проспал автобус, после того как мы выпили с Колей (за успех операции, за дружбу, за расставание) литра три нашего замечательного красного вина.

Дорога до Тбилиси, наверное, живописная, но меня так укачало, что единственным желанием было поскорее выбраться из душного автобуса.