Джон Фаулз - Куколка

О: Я сгорела дотла — то наказанье за долгую упрямую слепоту.

В: Ты не ответила на вопрос.

О: Часто Христос милосерден к наименее достойным.

В: Да уж, спору нет.

О: Милость мне оказана не за то, чем я была иль что есть, хоть я нынешняя лучше прежней, но за мое будущее деянье.

В: Какое?

О: В чем предназначенье всякой женщины, хочет она того иль нет?

В: То бишь все затевалось с тем, чтоб тебя обрюхатить?

О: Дитя мое — лишь плотский знак.

В: Знак чего?

О: Любви и света.

В: Кто ж их прольет: ребенок иль ты, давшая ему жизнь?

О: Она.

В: Эва! Прям-таки уверена, что будет девочка?.. Отвечай.

О: На твоем языке не сумею.

В: Голуба, у нас один на всех простой английский. Откуда такая уверенность?

О: Не ведаю. Но знаю.

В: Угу. А как маленько подрастет, то уж наверное станет проповедовать и предрекать.

О: Она будет в услуженье Богоматери Премудрости.

В: Может, повыше должностишку присмотришь? Чего уж мелочиться — кощунствовать так кощунствовать! (Не отвечает.) Что, угадал? Не об том ли витийствуют твои нечестивые пророки? Мол, Христос явится в женском обличье! Прости, Господи, грешный мой язык, но я спрошу: уж не лелеешь ли ты мысль, что вынашиваешь Христа?!

О: Нет! Чем угодно клянусь! Тщеславья нет во мне! Подобного даже про себя не молвила!

В: Молвить не молвила, а думать-то наверняка думала!

О: Да нет же! Возможно ль, чтоб Он произошел от великой грешницы?

В: Почему нет, ежели та возомнила себя святой, сподобившись встречи со Всевышним, Сыном Его и Духом Святым? Ведь по вашим озареньям, Христос может явиться и в юбке. Не отрицаешь?

О: Всею душою отрицаю, что хоть на миг допустила, будто тяжела Им.

В: Не скромничай, голуба. Ты удостоена величайшей чести! Разве не приятнее думать, что в тебе зреет божественное семя, а не ублюдок Дика?

О: Глумишься… Тебе неведомо, каково быть женщиной.

В: У меня жена, две дочери старше тебя, да еще внучки. Каково быть женщиной? Голуба, я уже слышал сию загадку и знаю ответ.

О: Никакой загадки. Мною пользовались в борделе и доныне могут пользоваться. Как всякой женщиной.

В: Хочешь сказать, все женщины — шлюхи?

О: Мы все шлюхи в том, что не смеем выразить своих мыслей и чувств, страшась осмеянья — мол, баба, а туда же! Как мужчина сказал, так и будет, мы должны подчиняться. Я не только об тебе, таковы все мужчины повсюду. Никто не видит и не слышит Богоматерь Премудрость, не ведает, чем она б одарила, ежели б ей позволили.

В: Бог с ними, с ее подношеньями. Желательно знать, чем нас одарит твое чрево, голуба.

О: Дитя будет лучше той, чье назначенье в одном: дать ему жизнь. Недостойная, я не лелею тщеславной мысли, будто произведу на свет Иисуса Христа. Кем бы ни стала дочь моя, я не раскаюсь, но всем сердцем возблагодарю Господа, что дал мне ее… Так и быть, скажу: Его сиятельство был принужден скрывать, что он господин не только в нашем, но ином великом мире. Что мнилось жестокостью, взаправду было его добротой, только не вдруг я сие поняла, не разглядела знак, что ведомо ему об антихристовой тьме, в какой пребывает народ наш, ополчившийся на него. Потому и скрывал он свой истинный облик, лишь чуть-чуть открываясь пред теми, в ком еще теплилась добродетель, на кого еще можно надеяться. Не спутай: он не библейский Христос, но дух Его, говоривший и поступавший Его именем. Давеча я сказала, как шибко схожи его сиятельство и слуга его. Ныне ж понимаю, что воистину они одно: Дик — бренное тело, его сиятельство — душа. Вместилище и дух как бы разделились, каждый в своей оболочке. Подобно умершему на кресте Иисусу, Его нынешнему смертному воплощенью, бедняге Дику, надлежало погибнуть, дабы спаслась вторая половина — душа. Истинно говорю: на грешной земле в прежнем облике она уже никогда не появится, но жива и обитает в Вечном Июне, воссоединившись с Иисусом Христом, чему я свидетель… Вот, рассказала коротко и наспех, ты опять не поверишь.

В: Стало быть, его сиятельство вознеслись в куколке, с небес присланной, дабы забрать их из нашего мира?

О: Да.

В: Невзирая на то что они принудили тебя к грязному любодеянью?

О: Дабы узрела я дорогу в ад. Сам он не наслаждался.

В: Однако вторая их половина в лице скотского Дика вволю насладилась, а?

О: За то он и принял смерть. Говорю ж, не сразу, но прониклась я к нему удивительной жалостью и любовью. Теперь-то знаю: в объятьях моих рыдала падшая половина, грешная плоть, тень света, коя страдала, ведая об своей участи, точно Христос, возопивший: «Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?»