Борис Виан - Осень в Пекине

Он замолчал. Аббат Иоанчик, сжав голову руками, старательно предавался размышлениям.

— Это будет, пока вы сами себе другую не найдете, — сказал он.

— Нет. Даже когда вы нашли себе другую, ревность продолжает вас мучить. Но вы не должны этого показывать. А не ревновать вы не можете, ибо с той, предыдущей, вы не все исчерпали. Будто вам чего-то недодали. И чего бы вы сами никогда и не взяли, если вы, конечно, порядочный человек.

— Ну, скорее, человек вроде вас, — уточнил аббат, явно не врубаясь в суть обсуждаемой проблемы.

— Анн сейчас хочет дойти с ней до конца, — сказал Анжель. — Он так решил. И если его не остановить, от нее в конце концов ничего не останется.

— Ну, а если его остановить, объедки вас устроят? — поинтересовался аббат.

Анжель ничего не ответил. Лицо его немного побледнело. Усилия, потраченные им на изложение своей теории, истощили его. Они с аббатом сидели рядом на постели археолога. Анжель лег, положив руку за голову, и уставился вверх, разглядывая плотный темный натянутый над ними брезент.

— Впервые в жизни я участвую в столь продолжительной беседе, так и не сморозив ни одной вопиющей глупости, — промолвил Иоанчик. — Что бы это значило?

— Не переживайте, вы только что наверстали упущенное, — сказал Анжель.

— Мне Клод Леон рассказывал, что у негритянки внутри что-то вроде розового бархата, — объяснял Иоанчик.

Археолог тряхнул головой. Они шагали впереди, вслед за ними шли Медь и Анжель: молодой человек обнимал ее за талию.

— Я вижу, вы сегодня чувствуете себя гораздо лучше, чем тогда… — сказала она ему.

— Не знаю, — ответил он. — Наверное, это так, раз вы так считаете. Мне кажется, я в преддверии каких-то важных событий.

Аббат Иоанчик тем временем не отступался от своей темы.

— Не то чтобы я был очень любопытен, — сказал он. — Но мне хотелось бы все-таки выяснить, прав он или нет.

— Наверное, Клод Леон проверил это экспериментально, — предположил Афанарел.

Длинные жесткие пальцы Меди сжали Анжелю руку.

— Я хотела бы побыть с вами, — сказала она. — Надеюсь, после этого вам станет совсем хорошо.

— Вряд ли все сводится к этому, — возразил Анжель. — Вы, конечно, очень красивая девушка, и с вами я смог бы, это точно. Так что первое условие выполнено.

— Вы думаете, что потом одной меня вам будет недостаточно?

— Этого я не могу сказать, — отозвался Анжель. — Я должен изгнать из себя всякую мысль о Бирюзе. Но это невозможно, поскольку я люблю ее. Собственно, мысль именно в этом и заключается. Вас, скорее всего, будет достаточно, но в данный момент я нахожусь в состоянии, близком к отчаянию, и ничего не могу обещать. После Бирюзы для меня наступит мертвый сезон. Очень жаль, что вы появились именно сейчас, а не в другое время.

— Никаких чувств я от вас не требую, — сказала Медь.

— Чувства, может быть, будут, а может быть, нет, но вы тут ничего изменить не можете. С этим человек должен справиться сам. Как видите, в отношении Бирюзы я еще с этим не справился.

— Вы не приложили должных усилий.

— Раньше все это плохо укладывалось у меня в голове, — сказал Анжель. — Я только совсем недавно начал что-то понимать. Наверное, на меня благотворно повлияла пустыня. А в дальнейшем я очень рассчитываю на желтые рубашки профессора Членоеда.

— Он вам их оставил?

— Обещал оставить.

Анжель посмотрел в сторону Иоанчика и археолога. Они быстро шли вперед, и Иоанчик, жестикулируя, что-то объяснял Афанарелу на самой вершине дюны, у подножия которой находились молодые люди. Головы археолога и аббата начали терять высоту, а вскоре и вовсе исчезли за холмом. А впереди была уютная песчаная впадина. Анжель вздохнул.

Медь легла на песок. Она все еще держала руку юноши в своей и привлекла его к себе. По обыкновению, на ней были только шорты и легкая шелковая блузка.

Амадис заканчивал диктовку писем, Бирюза записывала за ним, а их большие тени колыхались по комнате. Дюдю закурил сигарету и откинулся на спинку кресла. Писем в стопке с правой стороны стола становилось все больше и больше, они были готовы к отправке, но 975-го не было вот уже несколько дней, и почта все равно должна была уйти с опозданием. Амадис был расстроен этим обстоятельством. Предстояло принять немало решений: надо было вовремя переслать отчет, найти, быть может, замену Членоеду, безотлагательно решить проблему со щебенкой, попытаться урезать зарплату всем сотрудникам, кроме Арлана.