Борис Виан - Осень в Пекине

— У вас богатое воображение, — сказал Амадис. — И душа у вас поэтическая, эпическая и всякое такое. В последний раз прошу вас вернуться на рабочее место.

— Примерно на каждого живого, активного человека приходится по одному конторскому паразиту. Письмо, которое может разрешить дело живого человека, оправдывает существование человека-паразита. Поэтому он так и тянет время. Чтобы продлить свое существование. А живой человек об этом даже не подозревает.

— Хватит, — сказал Амадис. — Все это неправда, даю вам честное слово. Уверяю вас, есть люди, которые тут же отвечают на все письма. Можно работать в конторе и при этом приносить пользу обществу.

— Если бы каждый живой человек нашел «своего» конторского паразита, — продолжал Анн, — и убил бы его…

— Мне грустно вас слушать, — сказал Амадис. — Надо было бы вас уволить, но, честно говоря, мне кажется, что все это у вас от солнца, а также от постоянного стремления спать с женщинами.

— …Тогда, — продолжал Анн, — все конторы превратились бы в гробницы, и в каждой частице желтой или голубой краски, в каждом квадратном сантиметре полосатого линолеума было бы по скелету паразита, а алюминиевые тарелки можно было бы раз и навсегда убрать в чулан.

Амадис Дюдю не нашелся, что сказать. Он смотрел вслед уходящему Анну, а тот упругим широким шагом без всякого труда взбирался на дюну, попеременно напрягая и расслабляя свои натренированные мышцы. За ним вилась изломанная вереница следов, которая внезапно обрывалась на округлой песчаной вершине дюны. Далее его тело проследовало самостоятельно и в конце концов исчезло вовсе.

Директор Дюдю повернулся и пошел обратно в гостиницу. Грохот прекратился. Карло и Моряк начали разгребать наваленные на полу обломки. Со второго этажа доносился стук пишущей машинки, и придушенные телефонные звонки с трудом пробивались сквозь металлический скрежет лопат. А на горах строительного мусора уже росли сине-зеленые грибы.

Сейчас, когда пишутся эти строки, профессор Членоед наверняка уже распрощался с жизнью, поэтому можно считать, что кое-какие жертвы у нас уже есть. Преследующий его инспектор, наверное, продержался дольше, поскольку он моложе и встреча с Оливой должна была разогреть ему кровь. Мы тем не менее не имеем ни малейшего представления о том, что было с ними, когда они перешли границу черной зоны. Все здесь — сплошная неизвестность, как имеют обыкновение повторять продавцы говорящих попугаев. Однако в высшей степени странно то, что мы до сих пор так и не присутствовали при совокуплении отшельника с негритянкой: ввиду относительной важности персонажа Клода Леона такое упущение может показаться неоправданным. Было бы очень уместно, если бы они наконец провели это мероприятие в присутствии беспристрастных свидетелей, ибо последствия, вызванные частым повторением этого акта, должны отразиться на физическом состоянии отшельника, и мы сможем с большой степенью точности сказать, выдержит он это испытание или умрет от истощения. Не предрешая дальнейшего развития событий, хотелось бы все-таки доподлинно узнать, что будет делать Анжель. Можно предположить, что поступки и мировоззрение его друга Анна (имя у него действительно собачье, но это обстоятельство, строго говоря, здесь во внимание не принимается) оказывают достаточно сильное влияние на Анжеля, у которого один недостаток: вместо того чтобы просыпаться регулярно, он делает это время от времени, и в основном не тогда, когда надо, зато, к счастью, почти всегда при свидетелях. Как кончат остальные действующие лица, предсказать еще труднее. Быть может, это связано с тем, что их поступки фиксируются непоследовательно, и в результате мы имеем дело с неопределенностью с несколькими степенями свободы, или же, несмотря на все наши усилия, реального существования у этих персонажей нет. Можно предположить, что в силу своей ненадобности они будут просто устранены. Читатель, безусловно, отметил, как мало мы уделили внимания центральной фигуре нашего повествования, коей, без сомнения, является Бирюза, но не только ей, но и Deus ex machina, который скрывается под личиной либо кондуктора, либо водителя 975-го автобуса или же, быть может, водителя желтого с черными шашечками такси (уже по цветовой гамме можно сказать, что автомобиль обречен). Однако все это лишь побочные элементы, своего рода катализаторы, которые сами по себе реакции не делают и никак не влияют на достигнутое в конечном счете равновесие.