Борис Виан - Осень в Пекине

— Возьмите свои слова обратно, — сказал Моряк, — или вы — мертвец.

— Воры! — повторил Амадис. — Не рабочие вы, а воры.

Моряк был тоже готов ударить.

— Оставь, — сказал Карло. — Вдвоем не надо. Дай лучше я.

— Ты слишком возбужден, — сказал Моряк. — Ты можешь убить его.

— Да, — согласился Карло.

— Я тоже вне себя, — сказал Моряк. — Но если мы убьем его, он опять одержит над нами верх.

— Если бы он боялся, с ним было бы гораздо проще сладить, — произнес Карло.

— Вы воры, — повторил Амадис.

У Карло опустились руки.

— А вы мерзкий педик, — сказал он. — И вообще, говорите, что хотите. Нам до голубых дела нет. Вы просто перетрухнули, вот что.

— Нет, — возразил Амадис.

— Погоди, — сказал Моряк. — Я сейчас свою жену позову. Она тебе покажет.

— Прекратите, — прикрикнул Амадис. — Немедленно приступайте к работе.

— Ну, сволочь! — сказал Карло.

— Воры и к тому же дураки, — не унимался Амадис.

Моряк с силой ударил его ногой в пах. Раздался сдавленный стон, и Амадис, согнувшись, упал наземь. Лицо его побелело, он часто дышал, как запыхавшаяся собака.

— Зря ты его так, — сказал Карло. — Я уже успокоился.

— Ладно тебе, — сказал Моряк. — Я ведь не сильно ударил. Через пять минут встанет и пойдет. Он ведь сам нарывался.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Карло.

Они подняли с земли лопаты.

— Теперь нас уволят, — сказал Карло.

— Ну и что? — пробормотал его товарищ. — Наконец-то отдохнем. В пустыне полно улиток. Мне дети сказали.

— Да, — подтвердил Карло. — То-то полакомимся…

— Когда железную дорогу достроят…

— Если достроят…

Вдали послышался гул мотора.

— Тише, — сказал Моряк. — Что это?

— Это? Наверняка грузовики вернулись.

— Придется класть щебенку, — вздохнул Моряк.

— По всей длине трассы… — сказал Карло.

Моряк сгорбился, опершись на лопату. Гул моторов становился все громче и громче и, достигнув наивысшей точки, прервался пронзительным и жалобным скрипом тормозов, после чего воцарилась полная тишина.

Аббат Иоанчик схватил археолога за локоть, тыкая пальцем в направлении хижины отшельника.

— Пришли, — сказал он.

— Прекрасно. Надо подождать детей… — напомнил археолог.

— Зачем? — возразил аббат. — Мне кажется, они прекрасно обойдутся без нас.

Афанарел улыбнулся:

— Уж надеюсь! Я буду рад за Анжеля.

— Счастливчик! — сказал Иоанчик. — Ради такой девушки я бы даже пожертвовал несколькими церковными льготами.

— Ладно вам… — произнес археолог.

— Под моей рясой бьется сердце настоящего мужчины, — уточнил Иоанчик.

— Сердцем можете любить ее, сколько угодно, дело ваше… — сказал археолог.

— Да… Конечно… — согласился Иоанчик.

Они остановились и посмотрели на зад. На свой, разумеется.

— Вон они! — сказал Афанарел. — А где же Медь?

— Это не Анжель, — возразил аббат. — Это его приятель.

— А у вас хорошее зрение.

— Дело не в этом, — сказал Иоанчик. — Я просто подумал, что Анжель не такой болван, чтобы делать это второпях с такой качественной партнершей.

— А это действительно тот, другой, — констатировал Афанарел. — Вы его знаете?

— Так, немного. Он всегда или спит, или вкалывает, или упражняется с секретаршей педика.

— Бежит… — сказал археолог.

Расстояние между ними и Анном быстро сокращалось.

— Красивый парень, — сказал Иоанчик.

— Его ведь никогда не видно… Что ему в голову взбрело?

— Сейчас вообще события приобретают особое значение.

— Вы правы. Бедный профессор Членоед!

Они помолчали.

— Здравствуйте! — сказал Анн. — Я — Анн.

— Здравствуйте, — отозвался Афанарел.

— Как ваше здоровье? — поинтересовался Иоанчик.

— Получше, — сказал Анн. — Я решил ее бросить.

— Кого? Вашу соблудницу?

— Мою соблудницу. Надоела она мне.

— Ищете следующую?

— Именно, господин аббат, — сказал Анн.

— Умоляю вас! — застонал аббат. — За что вы меня так! И потом…

Он сделал несколько шагов в сторону и пошел крутить колесо: с силой отталкиваясь от земли ногами, он описал вокруг них окружность.

— Шли три гнома в лес и несли гамак… — запел Иоанчик.

— Все втроем устав, завздыхали так… — подхватил археолог.

Анн продолжил:

— Кто же нам поможет нести гамак, ведь уж ночь…

И тут же замедлил шаг.

Иоанчик остановился и почесал нос.

— Надо же, тоже молитвы знает! — сказал он археологу.

— Да… — согласился последний.

— Так что? Возьмем его с собой? — спросил Иоанчик.