Борис Виан - Осень в Пекине

— Мне кажется, ему нужен свидетель, — сказал Афанарел. — Человек, который хорошо бы его знал и которого бы он действительно интересовал. Такой человек помог бы ему совладать с собой, он бы, наконец, перестал вязнуть в рефлексии.

— А чем эта новая девушка ему не подходит?

— Бирюзу он полюбил раньше, и тот факт, что она его не любит, он расценил в конечном счете как залог объективности ее оценки. Правда, он не смог заинтересовать ее в достаточной степени, чтобы она стала этим свидетелем…

— Анжель — хороший парень, — сказал Анн. — Жаль, что у него такая чушь в голове. Он всегда был мрачноватым.

Археолог задумался.

— Может быть, мне это только кажется, — начал он, — но вряд ли это теперь сложится.

— Что именно?

— Не знаю, будет ли Анжель так уж счастлив от того, что сможет наконец любить Бирюзу без всяких ограничений. По-моему, сейчас он относится к ней с брезгливостью.

— Да нет, — сказал Анн. — С чего бы это?

— Вы ее так истрепали, — сказал Иоанчик. — И, кстати говоря, может быть, ей совсем и не захочется вместо вас получить Анжеля.

— Ну… — сказал Анн. — Я ей объясню…

— А что, если нам продолжить наш путь? — предложил Иоанчик.

— Я с вами, — сказал Анн.

— У меня к вам просьба, — обратился к нему археолог.

Они шли теперь втроем. Анн был выше своих спутников на целую голову. Свою собственную, разумеется.

— Я попрошу вас не говорить об этом Анжелю.

— О чем?

— О том, что Бирюза свободна.

— Но он же обрадуется!

— Будет лучше, если сама Бирюза узнает об этом раньше.

— Почему?

— Для правильного развития событий, — пояснил археолог. — Думаю, если сказать Анжелю сразу — это ни к чему хорошему не приведет.

— Да? Правда? — удивился Анн. — Но потом-то я могу ему сказать?

— Разумеется, — кивнул археолог.

— Одним словом, сначала я должен поставить в известность Бирюзу и только потом Анжеля?

— Как вы не понимаете! — возмутился Иоанчик. — Представьте себе: вот вы сказали Анжелю и еще не сказали Бирюзе, а тем временем передумали. Для вас это пустяки, а Анжель будет лишний раз переживать.

— Конечно, — сказал Анн.

— Но это, естественно, не главная причина, — уточнил Иоанчик. — А главную вам незачем знать.

— Мне и этой достаточно.

— Я вам очень признателен, — поблагодарил археолог. — Я очень на вас рассчитываю.

— Пойдемте посмотрим негритянку, — сказал Анжель.

Бирюза увидела входящего в комнату Амадиса. Одной рукой он держался за низ живота, другой опирался то о стену, то о дверную раму. Ему было больно. Хромая, он добрел до своего кресла и рухнул в него с выражением крайней усталости на лице. Глаза его все время мигали, а на лбу образовались тянущиеся кверху параллельные морщины, исказившие его мягкую плоть.

Бирюза прекратила работу и встала. Она его всегда недолюбливала.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она. — Вы себя плохо чувствуете?

— Не трогайте меня, — сказал Амадис. — Меня ударил один из рабочих.

— Может быть, вы приляжете?

— Тут уж мне ничем не поможешь, — сказал Амадис. — Я имею в виду — физически. Что касается всего остального, то я им еще покажу. — Он сделал вялое телодвижение. — Я хотел бы поговорить с Дюпоном.

— С кем, с кем? С Дюпоном?

— Это повар археолога.

— Откуда мне его взять?

— Наверное, он все еще с этим пакостником Толстеном… — пробормотал Амадис.

— Может, вы хотите что-нибудь выпить? — спросила Бирюза. — Я могу заварить кактусовый чай.

— Нет, — сказал Амадис. — Ничего не надо.

— Как скажете.

— Спасибо, — поблагодарил Амадис.

— Я делаю это не потому, что хочу доставить вам удовольствие. Я вас очень не люблю.

— Знаю, — сказал Амадис. — Но ведь принято считать, что женщины хорошо относятся к гомосексуалистам.

— Это те, которые мужчин не любят, — сказала Бирюза, — или те, которые любят всех подряд.

— Говорят, что с гомосексуалистами они чувствуют себя в безопасности, никто к ним не пристает и т. д., и т. п…

— Может быть, если они красивые, — сказала Бирюза. — Но лично я не боюсь, что ко мне вдруг кто-нибудь пристанет.

— А кто к вам здесь пристает, кроме Анна?

— Это вас не касается, — сказала Бирюза.

— Неважно, — возразил Амадис. — В любом случае Анн и Анжель теперь работу потеряли, я их уволил.