Мария Свешникова - М7

Но Кати все же вышла из дома. Она больше не могла находиться в замкнутом пространстве ― одна, тем более в день, когда она должна была стать счастливой ― открылись ее первые студии, именно ее, а не чьи-то, не с кем-то. Да и дом, где она жила последние две недели, был для нее чужим. И выпить хотелось. Одной. Просто несколько бокалов красного вина. До дна. Она же целый вечер была такой красивой: черное платье в пол, высокие каблуки, красная помада на губах. Серьги с бриллиантами, что когда-то подарил муж.

Сказать, что она не собиралась ничего прояснять с В.? Или что она не догадывалась, что именно сегодня ― в воскресенье вечером, ближе к двенадцати он отправляется в «Перекресток» за продуктами? Она знала, что, подождав час или два в соседнем ресторане, она его увидит ― сначала машину, подъезжающую к парковке... точнее, к тем парковочным местам, которые были недоступны для простых смертных вроде Кати и прочих жителей... Потом он возьмет все свои два или три телефона, по одному из них позвонит женщине и будет складывать упаковки в корзину. Неужели у него не было людей для покупок? Неужели его жена не может сама?

Кати с В. встретились в зоне холода и отчуждения. Там, где на открытом льду лежали рыбы... Там, где все вокруг ― холодильники, аквариумы, стекло... Мясо... Чье-то сердце... Чей-то язык...

В. стоял с полиэтиленовым пакетом в руке. Там без воздуха и воды билась рыба... Одна. Крупная... Еще живая...

В. увидел Кати не сразу. И еще не сразу узнал. Она была другой ― с ярко-алыми губами и ногтями, в длинном платье в пол, с бутылкой вина в руках. В. сразу отслонил телефон от уха и сказал, что перезвонит.

― Здравствуй! Ты меня прости ― я как раз собирался на днях тебе позвонить... Просто столько работы... Еще этот дым... Но я хотел с тобой встретиться и по-человечески объясниться. Я тебя не обманываю.

― Не надо. Не оправдывайся. Это лишнее.

― Ты очень красивая.

― Спасибо. ― Кати стояла и с улыбкой разглядывала В. Она смывала с него образ того романтичного добродетеля, который время и ее воспоминания так плотно к нему прикрепили.

― Ты стала совсем другой. Но все равно такая родная. ― В. посмотрел на Кати с чувством практически отцовского сострадания.

― Знаешь, у меня уже никогда не будет серых глаз. Они с годами начали темнеть и мутнеть, ― почему-то ответила Кати ему в ответ.

― Глаза ― зеркало души.

― Иногда мне начинает казаться, что у меня больше нет души.

― Продала ее дьяволу? ― В. догадывался, откуда у Кати сейчас такой взгляд. Такой вид. И такое отрешенное восприятие мира.

― Я не сомневалась ― что ты именно это сейчас скажешь... Нет... Когда-то оставила в том доме, где ты теперь не живешь. В ту ночь... Я все думала, что ты меня остановишь... Сейчас, оборачиваясь туда, в прошлое, я понимаю, что больше всего на свете я ждала, что ты меня остановишь... Но ты этого так и не сделал... Ты жалеешь?

― Какое-то время я жалел. Но сейчас я понимаю, что все было правильно... Наверное, ты должна была пройти через свои ошибки... Набить свои шишки, познать свои раны и горечь... Ты бы все равно не смогла остаться навечно той наивной девчонкой, уверенной, что невозможное возможно...

― Возможно... ― Кати провела пальцем по холодному стеклу витрины...

― Невозможное возможно? ― начал отшучиваться В.

― Нет, возможно, ты прав... Все равно нельзя уже вернуться назад и что-либо переиграть.

― Да, действительно у жизни нет сослагательного наклонения. ― Рыба в полиэтиленовом пакете В. все еще билась в предсмертной агонии. Казалось, она заглядывала в глаза Кати.

― Я много лет жила сослагательным наклонением. Каждую ночь, когда ложилась спать, думала, что могло бы быть, если бы... И сейчас я так благодарна тебе, что ты дал мне понять... Что нет «если бы»... «Если бы» надо вычеркнуть из справочников и учебников, этих слов не существует. Этой альтернативной реальности «если бы», не может существовать. Ее нет. Она придумана. Она фантазия. Она мечта, которая никогда не сбудется. Потому что «если бы» ― это прошлое. А прошлого не существует. Есть только сейчас. И в этом сейчас ― ты не мой, я не твоя... И люди не принадлежат друг другу... И жизнь ― не в ком-то... Жизнь ― внутри меня... А внутри тебя ― твоя жизнь... И это моя параллельная реальность. Мы с тобой существуем в параллельных аквариумах ― смотрим сквозь стекло друг на друга и понять не можем, где жизнь ― за моим стеклом или за твоим... ― Кати пальцем провела по аквариуму, что стоял справа от нее.

― Я скучаю по твоим глазам.