Роберт Кормер - Наше падение

— Конечно же, я не помню, когда я мог им пользоваться в последний раз, — сказал дедушка, не на шутку напугав Авенжера, который уже думал, что это были звуки сна. Дедушка говорил, не открывая глаза, руки были сложены на круглом животе. — Может, однажды я по ошибке не закрыл дверь на ключ. Может, кто-то вошел… — снова молчание. — Кому можно в наши дни верить? Никому…

«Никому».

Слово отдалось эхом в сознании Авенжера, как и прежде «внутренняя работа».

Дедушка пытался закончить предложение, которое начал:

— Никому… на этом свете.

«Никому… даже тебе!»

Авенжер аж подскочил от тревоги, будто дедушка на самом деле это сказал, выдвинул обвинение — ему. Но старик продолжал дремать. Глаза были закрыты, и он сопел через полуоткрытый рот.

Авенжер закрыл глаза и тихо продолжал сидеть на скамейке, даже хотя шум, исходящий из носа дедушки, вдруг начал вызывать у него зуд. Но он не стал чесаться, он не шевелился вообще, даже веки не двигались. Он сидел, и у него в голове играло слово «никому». Это продолжалось, пока дедушка не проснулся, не зафыркал и не раскашлялся.

Они тихо ушли из парка.

Всю дорогу домой они молчали, что было еще хуже слова «никому». Дедушка не трепал ему волос и не похлопывал его по голове, как это было обычно. Они всего лишь распрощались на углу улиц Спрус и Эльм.

Телефон зазвонил, когда Бадди пришел из школы. Швырнув учебники на кушетку в салоне, он снял трубку. Затем пожалел о том, что ответил. На другом конце линии был Гарри.

— Не хочешь поразвлечься сегодня вечером, Бадди?

Голос был холодным, настойчивым, твердым, на этот раз с французским акцентом.

— Не сегодня, — ответил Бадди, прочистив горло впервые сделав свой голос твердым. Чувство вины за дом, который они разгромили, не давало ему покоя. После чего он дал себе слово, что больше не будет участвовать в подобных приключениях вместе с Гарри. Выпить — это было одно, а вот «подвиги» — совсем другое.

— Ну, вот тебе, большие планы? Настолько большие, что друзья в сторону? — здесь он попробовал мексиканский акцент.

— Нет, не это, — сказал Бадди, в попытке быстро найти какое-нибудь оправдание, за исключением: «Сегодня слишком много задали». Нахмурившись, он осознавал, как это звучит неубедительно.

На другом конце линии молчал Гарри. Он ему не верил — Бадди это знал.

— Совесть мучает, Бадди? — прервал молчание Гарри. Его голос был спокойным.

Это был Гарри, он всегда оказывался на слепящей стороне.

— Не совсем, — ответил Бадди, и на его лице выступила гримаса. — Я сегодня не в настроении, — затем добавив в голос искренности: — И накопилось столько не приготовленных уроков.

Кто-то сказал, что если умеешь претвориться искренним, то обязательно преуспеешь в жизни.

— Собираешься пить один?

— Что?

— Это верный знак, Бадди.

— Верный знак чего? — беспомощно спросил Бадди. Не желая отвечать на вопрос, не желая продолжать этот разговор, и не зная как его закончить.

— Алкоголизм. Когда пьешь в одиночестве, это верный знак.

— Я не собираюсь пить, — ответил Бадди. — Ни один, ни с кем-нибудь еще, — но именно этим он и собирался заняться.

Это была одна из причин, почему он столь сильно испытывал неприязнь к Гарри Фловерсу: все время он все портил. Что было такого в том, чтобы выпить — сейчас или потом? И какая была разница, пил он один или с кем-нибудь? Найдя что-нибудь гнилое, Гарри тут же это высмеивал, всегда снимал шляпу, выявив что-нибудь до ужаса нечистое. Как однажды в парке.

Тогда вдвоем с Гарри они сидели в машине, пытаясь распланировать очередное «Время Веселья» на ближайший вечер, хотя Гарри надеялся, что не будет ничего. Его продолжали будоражить события того разгромленного ими дома.

В парке резвились дети. Они высоко раскачивались на качелях, с визгом съезжали с горки, кружились на карусели. Воздух был переполнен веселыми криками и смехом. Несколько девочек возраста пяти-шести лет, взявшись за руки, стали в круг и начали петь:

«Звените колокольчики… в руках моих букет… развеем пепел

по ветру… в могиле места нет…»

— Глупо, — сказал Гарри.

— Что глупо? — спросил Бадди, опасаясь, что в детских играх на лужайке парка Гарри нашел что-нибудь глупое.

— Дети не знают, что это значит, — задергался подбородок Гарри. — Мисс Поттер на уроках английской литературы неделю назад рассказывала нам об этой детской рифме. О чем дети пели, в былые времена, когда черная чума миллионами убивала людей. Люди срывали бутоны роз, вытряхивали из бутонов пыльцу, варили из них отвары и растирали все это по телу. Затем они падали и умирали…