Роберт Стайн - Нашествие тыквоголовых

— Ты куда собралась, Эльф? — крикнул папа из гостиной.

— Не зови меня Эльфом! — рявкнула я. — Мое имя — Дрю.

Папа думает, что это очень мило — называть меня Эльфом, а меня это бесит. Он зовет меня Эльфом потому, что я миниатюрная для своих двенадцати лет. А еще у меня короткие прямые черные волосы, острый подбородок и острый маленький носик.

Если уж вы похожи на эльфа, хотелось бы вам, чтобы вас и называли эльфом?

Разумеется — нет.

Однажды мой лучший друг, Уолкер Паркс, услышал, как папа зовет меня Эльфом. Ну и решил сам попробовать. «Как дела, Эльф?» — спросил Уолкер.

Я изо всех сил наступила Уолкеру на ногу, и больше он меня так не называет.

— Ты куда собралась, Дрю? — крикнул папа из гостиной.

— Отсюда! — ответила я и ушла, хлопнув дверью. Люблю держать родителей в неведении. Стараюсь никогда не давать прямого ответа.

Вы могли бы сказать, что я и лукава, как эльф. Но если бы сказали — я б и вам отдавила ногу!

Я сурова. Хоть кого спросите. Вам ответят, что Дрю Брокман — сурова. Если ты — самая низкорослая девочка в классе — поневоле будешь суровой.

По правде говоря, никуда я и не собиралась. Ко мне должны были придти друзья, и я решила подождать их на улице. Я спустилась вниз по улице и принялась их высматривать.

Я сделала глубокий вдох. Жители дома на углу разожгли камин. Белый дым плыл из трубы. Он благоухал сосновыми полешками.

Я люблю осень. Осень означает, что на носу Хэллоуин.

Хэллоуин — мой любимый праздник. Наверное, потому, что он позволяет мне стать кем-то еще. Или чем-то еще.

Это единственная ночь в году, когда я могу не походить на эльфа.

Но с Хэллоуином у меня связана одна проблема. И эта проблема — сладкая парочка из моего класса. Таббита Вейс и Ли Уинстон.

В последние два года Табби и Ли совершенно испоганили нам с Уолкером Хэллоуин.

Я была в бешенстве. Уолкер — тоже. Наш любимый праздник испортили двое дефективных, решивших, что им все дозволено.

Грррррррррррррррррррррррр!

От одной мысли об этом хочется кому-нибудь врезать!

Другие мои друзья, Шейн и Шейна Мартин, тоже переживают. Шейн и Шейна — мои ровесники, близняшки. Они живут в соседнем доме, и мы частенько тусуемся вместе.

Шейна и Шейну ни с кем не спутаешь. У обоих круглые физиономии и светлые кудряшки. У обоих румяные щечки и задорные улыбки, а еще они невысокие и коренастые.

Папа как-то назвал их «нуль-нуль». Папочка кому угодно подберет досадное прозвище!

Короче, близняшки злы на Табби и Ли не меньше нас с Уолкером. И в этот Хэллоуин мы собираемся что-нибудь им сделать.

Только не знаем, что именно.

Вот и решили собраться и обсудить этот вопрос.

Как начались наши проблемы с Тэбби и Ли? Ну-с, вернемся для начала года на два назад.

Как сейчас все помню.

Нам с Уолкером было по десять. Мы тусили перед моим домом. Уолкер положил свой велосипед на бок и возился со спицами на колесе.

Стоял чудесный осенний денек. В конце квартала кто-то жёг огромную кучу палой листвы. В Ривердэйле это, кстати, запрещено законом. Папа всегда грозится вызвать полицию, если кто-то будет жечь листья. Но я обожаю этот аромат.

Уолкер возился со своим великом, а я за ним наблюдала. Не вспомню, о чем мы тогда говорили. Я подняла глаза — передо мною стояли Табби и Ли.

Табби, как всегда, выглядела идеально. «Маленькая Мисс Совершенство» — так прозвал ее папа, и на сей раз я целиком с ним согласна.

Было ветрено. Но из ее длинных прямых блондинистых волос не выбилось ни прядки. Ее волосы никогда не становятся похожи на воронье гнездо — не то что мои.

У Табби идеальная кожа цвета сливок и идеальные же зеленые глаза, искрящиеся озорством. Словом, очень хорошенькая, и она это знает.

Иногда мне трудно удержаться, чтобы не запустить ей в волосы обе руки и растрепать хорошенько!

Ли — высокий красавчик с карими глазами и чудесной теплой улыбкой. Он афроамериканец, и нередко косит под крутых рэперов с МТV.

Девчонки в школе считают, что он потрясный. Но я никогда не могу разобрать, что он говорит. Это потому, что во рту он вечно перемалывает огромный ком яблочной жвачки.

— Ммммммммммб-мммммммммб. — Ли смотрел на велик Уолкера и что-то мычал.

— Эй, — сказала я. — Чего надо, ребята?

Табби скорчила брезгливую гримаску и ткнула в меня пальцем: