Алекс Тарн - Иона

Сирийская граница с Ираком пока открыта, и иранская — тоже. Хотя слово «открыта» не совсем подходит; вернее сказать — полуоткрыта, потому что на легальное пересечение требуется спецпропуск, а уже его-то достать точно не светит. Такую взятку — на уровне министра — нам с гарантией не потянуть… Значит, надо будет переходить нелегально, как и в варианте с Турцией. Разница лишь в том, что сирийцы и персы свою границу с Ираком охраняют кое-как, не то что турки. Выходит, в обход хоть и дальше, но безопаснее.

Теперь вопрос — какой путь из двух предпочесть? Вообще-то, хрен редьки не слаще. И в Сирии, и в Иране не больно-то любят нашего брата… а уж если обнаружится израильский хвост, так и вовсе пиши пропало, даже российские паспорта не спасут. А потому Андрей категорически просит отставить на фиг все ивритские словечки, и если Мишаня хотя бы еще один только раз позволит себе сказать официанту «тода», а коридорному в гостинице — «слиха», то он, Андрей, прикажет Фатиху вырезать Мишанин язык, чтоб не болтался, а Фатих такие вещи умеет, правда, Фатих? Фатих серьезно кивает. Мишаня виновато шмыгает носом и обещает, что — да, конечно. Под мышками его свежей рубашки темнеют обширные потные полукружия.

Итак, обе дороги неприятны, но иранская все-таки хуже. Из Сирии, если попадемся, выбраться еще можно, а с аятоллами шутки плохи. Да и сирийскую визу здесь получить намного проще. Так что падаем на сирийский вариант.

— О'кей? Все согласны? — Белик обводит взглядом свою притихшую команду. Фатих кивает первым.

— Ну и славно. Значит, завтра идем в сирийское посольство за визами. А сейчас — спать.

— А когда же снимать начнем, Андрей Евсеевич? — робко влезает Мишаня.

— Снимать? — недоуменно спрашивает Белик. — А что тут снимать, в Анкаре? Телок? Конную статую Ататюрка? Нас куда послали? В Ирак? Вот там и снимать начнем. И потом — в Анкаре нам светиться нечего.

Он бросает на стол многонулевые турецкие деньги и встает.

— А при чем тут «светиться»? — говорит ему вслед Яник. — Мы что тут, от кого-то скрываемся, что ли?

Белик резко оборачивается и пристально смотрит на Яника, как будто увидев его впервые.

«А ведь он чем-то очень сильно напуган, — думает Яник, глядя ему в глаза. — Что-то не нравится мне этот тип, ох, не нравится…»

Страх в беликовых глазах сменяется обычной циничной усмешкой.

— А может, и скрываемся… — медленно отвечает Белик, растягивая слова. — Вся наша жизнь — побег, господин Иона. Уж тебе-то не знать, с таким-то именем…

На улице возле сирийского посольства копошится очередь: турагенты с пачками паспортов, кучки «дикой» туристской молодежи, в основном немцы, и несколько десятков представителей репортерской братии, безошибочно отличаемых в толпе по особой разухабистой, гиперактивной манере смотреть, разговаривать, двигаться.

— Стойте тут, — говорит Андрей, пристраивая Мишаню и Яника в очередь за двумя высокими девицами в дубленых полушубках. — Мы с Фатихом пока заскочим в банк, заплатим за визы… Хай, герлс!

Последние слова адресованы девушкам в дубленках и сопровождаются ослепительной телевизионной улыбкой. Девушки улыбаются в ответ. Они что-то спрашивают, но Андрей спешит — потом, потом…

«Эх, — думает Яник. — жаль, что я по-аглицки плохо спикаю. Девочки-то ничего; можно было бы поболтать, скоротать время… а время-то скоротать ох как надо — холодно, товарищи, холодно!»

Конец марта, а весною в Анкаре и не пахнет; холод собачий, и вдобавок — ледяной ветер, который ведет себя совершенно по-хамски, набрав силу и уверенность в прямых желобах анкарийских проспектов. Над мишаниной рыбьей шубой он откровенно смеется, нагло забирается под полу, щиплет Мишаню за рыхлый потный живот, хулигански толкает в грудь. А бедному Мишане, отвыкшему в тепличном израильском климате от таких выкрутасов погоды, и ответить-то нечем торжествующему хаму. Пытаясь защититься от шустрых кулаков ветра, он суетливо дергает руками, нелепо притоптывает, поворачиваясь то тем, то этим боком… — все впустую, избиение продолжается.

— Холод-то какой, Господи! — Мишаня беспомощно жмется к Янику.

А Янику не лучше — у него даже рыбьей шубы не имеется; поддел пару свитеров под нейлоновую куртень — и выживай как знаешь. Тоска. Он завистливо кивает на весело щебечущие дубленки:

— Нам бы такие клифты, Мишаня… Может, отнимем, а? Этим горячим тёлкам шубы ни к чему, они и голышом не замерзнут…

Девушка впереди обрывает фразу на полуслове и резко поворачивается к Янику.