Олег Рябов - КОГИз. Записки на полях эпохи

– Да, эта книжка очень древняя и ценная, но напечатана не совсем нашими буквами. Вы сами во всем разберетесь. Считайте, что мы ничего не понимаем.

Это удивительно – как они умудряются так карикатурно одеваться.

Понятно, что выполняют инструкцию: выглядеть среднестатистическим городским обывателем, но ведь не получается! Они вошли к Геннадию Ивановичу в товароведческую подсобку букинистического магазина, где тот разбирал принятые за день книги. Оба в плащах – один в светлом бежевом, другой в темно-сером; оба в галстуках – у одного в полоску, у другого кубиками, и, когда они одновременно полезли во внутренние карманы за удостоверениями, Геннадий Иванович лишь махнул рукой:

– Не надо, я вас узнал.

И действительно: одного из них, Юрия Сипаева, он помнил еще по институту, где на одной кафедре начинали заниматься научной работой. Но когда тот оказался на службе в «конторе», сразу перестал со всеми здороваться, а на Свердловке от знакомых отворачивался или переходил на другую сторону. И лишь Миша Висилицкий, композитор и диссидент, при встрече подводил к Юрию Ивановичу какого-нибудь своего нового знакомого художника или артиста из Москвы, вроде Караченцева, и, немножко заикаясь, представлял их друг другу.

– А вот, Коля, познакомься: это – Юрий Иванович, наш местный разведчик. Он сейчас на курсы английского языка вместе с моей женой ходит, думает, его в Китай пошлют работать, а я знаю, что его ушлют в Африку, он там заразится черной оспой и умрет. – В такие моменты Миша крепко хватал Сипаева за рукав и продолжал: – Он недавно проводил обыск у меня на квартире по доносу одного завистника. Я думал: он дневник моей жены хочет изъять, она кое-что там про наши интимные отношения писала, а он отнял у меня все стихи Мандельштама, которые Олег Крюков для меня на машинке одним пальцем месяц печатал, и велел какого-то Адрианова читать.

Но сегодня чувствовалось, что ребята из «конторы» настроены благожелательно.

– Геннадий Иванович, нам нужен ваш совет, а возможно, и помощь. Где бы мы с вами могли минуток десять пошептаться?

– Да здесь и пошепчемся. Дверь я закрою, нам никто не помешает.

В кабинете посетители довольно церемонно, но скупо представились.

– Владимир Николаевич!

– Геннадий Иванович!

– Юрий Иванович!

– Я знаю.

Все уселись на стулья, и Владимир Николаевич как старший по званию начал:

– Завтра к нам в служебную командировку для проведения ряда закрытых мероприятий должно прибыть одно очень важное лицо. Если рабочую часть «наши» готовят вместе с московскими товарищами, то культурную программу возложили на нас с Юрием Ивановичем. Он сказал, что вы с ним, в общем-то, знакомы. Это так? А, можете не отвечать. Так вот, мы проанализировали пристрастия и интересы гостя и поняли, что баня, охота, уха и бильярд в нашем случае не проходят. Оказалось, что важное лицо всю жизнь собирает старинные книги, и мы хотим завтра привезти его к вам в гости. В ваш магазин. С директором Ольгой Михайловной, мы уже все обсудили. Ваша задача: минут двадцать-тридцать с ним пообщаться, если получится больше – мы не ограничиваем. Может, что-нибудь любопытное покажете ему. Рядом с вами будет постоянно находиться Юрий Иванович: если что-то будет непонятно, он подскажет. Вопросы есть?

– Конечно! А что за лицо-то это? Как его зовут?

– Ах, да, забыли. Кто он такой, может, лучше пока вам и не знать! Завтра сами познакомитесь. Скажем только, что он в звании генерала армии. Это я к тому, чтобы вы понимали ответственность момента. Мы знаем, что у вас всякие важные гости бывают: и Иосиф Кобзон, и Валентин Распутин к вам захаживали. Ну, да, впрочем, чего говорить – ждите нас завтра!

На следующий день, около четырнадцати часов две черные «Волги» с московскими номерами въехали во двор книжного магазина, и крепкие симпатичные ребята, выйдя из машин, попросили девчонок-продавщиц, куривших у приоткрытой двери, закрыться и не высовываться. В то же время в торговый зал с главного входа вошли гости. Их было четверо.

Геннадий Иванович видел через приоткрытую дверь своего кабинета, как маленький Сипаев уже в помещении магазина вдруг выскочил вперед процессии и засеменил, указывая дорогу к директорскому кабинету. За предметом общения, в смысле за Геннадием Ивановичем, прислали минут через пять. Уборщица Лида засунула голову в приоткрытую дверь: