Михаил Гиголашвили - Чертово колесо

Бес сжался, ожидая побоев, посоха и огня. Закрывшись крыльями, покорно ждал, но не испытывал к хозяину злобы, а наоборот, ощущал какое-то даже счастье — куцее, неведомое, несуразное, но счастье. Ничего не последовало. Шаман и Мамур смотрели сквозь него. Потом Мамур сказал:

— Видишь — он жив и тут.

Бес попытался встать, но не смог покинуть круга. Вдруг он увидел, что рубище шамана в крови, на шее алеет рана, в кустах дергается здоровая, как оглобля, оторванная лапа богомола, трава примята и отдает гарью. Неужели приходил ангел и хозяин бился с ним?.. Спасал?.. Спас?..

Бес виновато поднял глаза. Но шаман уже прятал кинжал и уходил с поляны вместе с Мамуром, который посадил идола в котомку и взвалил на спину. Двойник тронулся верхом на коне: после полета он был так утомлен, что еле держался в седле.

— А я?! — крикнул бес, выдергиваясь из круга и спеша следом.

Но долго идти по острой гальке он не мог, начал отставать и ныть в голос, так что двойник разрешил ему сесть на коня. Взобравшись на круп, бес затрясся задом наперед, глядя на уходящую дорогу, опаленную траву, на суставчатую лапу-оглоблю в кустах и представляя себе, какой бой выдержал тут хозяин из-за него…

Неожиданно конь встал. Бес увидел, как хозяин и Мамур приникли к земле.

— Лазутчики! — сказал шаман.

— Не только… Слышишь топот там, глубже? — возразил Мамур. — Враги! Целый отряд… Два… Три… — считал Мамур. — Миновали перевал. Они уже близко… Надо закрыть ущелье!

Шаман обернулся к солнцу и несколько раз провел рукой по воздуху. Мамур тоже сделал что-то подобное. Солнце на какой-то миг словно усилило свой свет, мигнуло.

— Спасибо, Барбале, что даровало нам еще день тепла! Защитило от мрака и холода! Уберегло от праха! — закричал в ответ шаман.

Потом они стали совещаться. Двойник соскочил с коня и встал наготове.

— Лети в Армазцихе! — послал его сообщить о нашествии шаман, а сам принялся чертить круг прямо посреди дороги.

Кинжал судорожно дергался в его руке, с утробной руганью вонзаясь в сухую каменистую землю. Колотушка, выпав из мешка, пошла с бульканьем скакать по кругу. А Мамур приказал своему бесу-коню подняться на склон и готовить камни. Сам же, очертив свой круг, засел в нем, положив рядом острый корень и зеркальце.

Бес не знал, что ему делать. Несколько раз вопросительно смотрел то на дорогу, то на хозяина, но тот, уставившись в землю, молчал. Бес не посмел беспокоить его и полез по склону вслед за конем, который успел превратиться в черный ком дыма и гремел наверху камнями: обвивался вокруг них, выворачивал и упруго волок к обрыву.

— Что ты делаешь? — спросил бес.

— Камни таскаю. Таскай и ты. Накроем врагов лавиной.

— Каких врагов? Чьих?

— Наших.

— Наших? — удивился бес. — Моих и твоих?

— Наших, — повторил Ком. — И наших хозяев.

Вот, оказывается, в чем дело!.. Потому шаман так мрачен!.. Нет уж, бес так просто не отдаст свое и наше!.. Всюду на него нападали, били, гнали, называли чужаком — но должно же быть и такое место, где он сам может нападать, бить и гнать!..

Дымный Ком тем временем подтаскивал новые камни и укладывал их вдоль обрыва. Потом, завихряясь, сказал:

— Они бросают детей в пропасти, сдирают с мужчин кожу, вешают женщин за груди! Они не воины, а дикари! Хуже нас, нечистых бесов!.. Таскай камни!

Но бес уже и сам принялся за дело. Вырывал из земли старые валуны и, не обращая внимания на их беззвучные угрозы, подносил Кому. Тот выстраивал камни в ряды. Камни были недовольны, что их выкорчевывают из вечного сна. Кряхтели, гудели, охали. С одним седым упрямцем бес схлестнулся не на шутку. Валун никак не хотел покидать своего места.

— Всегда здесь лежал! — бурчал он угрюмо, цепляясь изо всех сил за землю, но бес вырвал его, приговаривая:

— Ничего, полежишь теперь внизу! Тебе все равно, где спать!

А некоторые молодые камни сами торопились к обрыву, подталкивая друг друга. Сверху было видно, что шаман сидит в своем кругу, не шевелясь, а Мамур натирает мазью какой-то предмет, который, трепеща по-птичьи, пытается вырваться из его рук.

— Что это у него? — спросил бес у Кома.

— Корень. Он всегда с ним. Острый корень дуба.

Бес хотел еще что-то спросить, но Кома вдруг сдуло в сторону.

В ущелье входили воины. На плечах висели щиты. В руках — топоры и дубины. Волосы собраны под обручами. На спины накинуты шкуры с полосами металла. Лица спрятаны под железной бахромой.

— Мы перебьем их! — уверенно сказал Ком, подрагивая от напряжения.