Олег Егоров - Казейник Анкенвоя

- Заманчиво. Сколько еще решительных и смелых должно подойти, Виктор Сергеевич?

- Все активное сопротивления уже собралось.

Я насчитал девятерых.

- Не густо. А нет у вас в резерве пассивного сопротивления?

Пугачев смущенно покосился на Щекотливого спутника.

- Вы как будто иронически настроены, епископ, - просипел Щекотливый, судя по всему, лидер зеленой партии. - Между тем, это вы желали с нами соединиться.

- Желал, - подтвердил я серьезность моих намерений. - И, поверьте, соединюсь. Без вас или с вами. Но прежде всего я желал быть услышанным, сударь. Потом вы примете взвешенное решение. А пока оставьте кого-нибудь снаружи.

- Я не хочу рисковать своими людьми, - возразил Щекотливый.

- Тогда оставьте кого-нибудь снаружи.

Лидер, помедливши, кивнул сутулому заговорщику в желтом пуховике.

- Я могу его проинструктировать?

Лидер, помедлив, отвернулся.

- Вы спасли от казни товарища Пугачева, епископ. Мы вам доверяем.

Медлил показательно. О себе говорил во множественном числе. «Самооценка завышена» - без труда составил я его психологический фас.

- Откуда просочилось?

- У нас контрразведчик.

- Герман, сделай милость, проводи сопротивление на камбуз и завари ему кипятку.

- Ходи за мной, подполье, - Глухих поднял керосиновый факел и двинулся через лужу кают-компании к трапу. - Ступени скользкие. Хватай перила, кому шею лень свернуть.

Отряд вереницей поплелся вверх по трапу за шкипером. «У зеленых собственный контрразведчик, - подумал я, взявши за локоть сутулого активиста, и покидая с ним буксир. - У хлыстов николаевских собственный контрразведчик. Похоже, здесь у всех свой контрразведчик. У меня только сплошной разведчик, и тот больше племянницей Щукина озабочен, чем сбором информации».

- Ты, братишка, в оба смотри, - наставил я, закуривши под моросящим дождем ростовскую сигарету, зеленого пуховика. - Если хоккеистов заметишь или славянский патруль, ори как зарезанный. Вику-Смерть заметишь, ори еще громче. Умеешь орать как зарезанный?

- Можем, - отозвался, помедлив, сутулый романтик. - Меня супруга пырнула в боковину. Она у меня ревнивая супруга. Влюбилась крепко. Но ревнивая.

- Хорошо. Отстоишь минут пятнадцать. Если враг не нагрянет, возвращайся. Камбуз найдешь?

- Найдем.

Медлит, но слабо. Говорит о себе во множественном числе. Но сбивается. «Подражание и заниженная самооценка», - составил я его психологический фас.

- Хорошо. Действуйте по инструкции, товарищ.

Я бросил курить и пошел на соединение с горячим подпольем. Сердобольный кочевник заварил зеленым товарищам зеленого чаю, каждому выдал отдельную кружку, рассадил вокруг разделочного стола, и, словом, проявил гостеприимство. «Интересно, что бы он белым заварил», - подумал я как-то рассеянно. Романтики молча дули на кипяток и поглядывали на своего лидера, который устроился между Пугачевым и вихрастым. Скромность вождя. Моя послушница сидела на полу за плитой отдельно. Глухих покинул гостей, оставивши для видимости керосиновый светильник. Взвесив на глаз обстановку, я шагнул из тесного коридора в камбуз и занял во главе металлическую вакансию.

- А что значат эти «К» на погонах?

Вихрастый подпольщик, оказавшийся ко мне ближе прочих, тронул пальцем знак моего различия.

- Это значит «крутой». Дважды, - пояснила Вьюн, ухвативши резко его запястье и вывернув согласно технике болевых приемов. - Подойдешь к епископу ближе, чем на шаг, в носу ковырять будет нечем.

Она возникла за его спиною, быстрая как язык хамелеона.

- Руку же сломаешь, - застонал шибко любознательный активист.

- В общем, близко к тексту, - отпустила его послушница.

Баюкая запястье, он перебрался от меня шагов на восемь. Перебрался бы и на девять, но стена камбуза не дозволила.

- Так что же с Володей произошло, Виктор Сергеевич? Полагаете, срыв?

Владимир Свеча, наложивший на себя руки добровольно, так и не уместился в моем сознании. Директор-нудист как будто побледнел даже при слабом керосиновом свете. Горячий романтик Щекотливый с визгом отодвинул от себя жестяную кружку по цинковой разделочной поверхности.

- Владимир в прошлом. Мы же нарушили правила конспирации ради будущего.

Сменил тему. Резко. Опять в сторону смотрел. Но иначе. Прежде смотрел именно в сторону, а теперь именно, чтобы не на меня.

- Да, ведь я имею вопрос, и жду ответа.

Лидер зеленых снова помедлил. Но иначе. Прежде он медлил для придания себе значительности, а теперь именно, чтобы слова подобрать. «Признак скрытого замешательства, - отметил я, начавши уже злиться. - Этому больше известно, чем шефу жандармского корпуса Дмитрию Кондратьевичу».