Олег Егоров - Бульварный роман

Над алой черепицей крыш,

Вцепившись в тонкие перила,

Ты в лодке лоджии парила.

А день был, несомненно, рыж.

Пылали скверы под тобой

Как подожженные галеры,

Занявшись, все кругом горело…

А день был, истинно, рябой.

Ты с хищной алчностью пирата

Смотрела вдаль. Меняя галс,

Твой взор то вспыхивал, то гас.

А день был, точно, конопатый.

1983

Кому бродить среди полей,

Таскать на сапогах проселки

И на болотах дупелей

Ронять из новой одностволки,

Кому молиться и крестить,

Едва заглядывая в Святцы,

Кому – любить, кому – простить,

Кому – за поручни держаться.

Благообразна борода,

Светла и выскоблена келья,

Но есть на свете города

И злые дети подземелья,

И здесь толкаются плечом,

Определяя, кто проворней,

И, называясь москвичом,

Здесь человек пускает корни.

1984

Нас попросту на те аллеи

Сносило, ибо дул пассат.

Как с флагмана на ассамблею,

С речной прогулки в этот сад

Мы угадали. Сменой галса

Нас удалось туда увлечь.

Трехцветный шарф победно рвался

Морским штандартом с ваших плеч.

Кофейный, Чайный павильоны -

Увы, нам! Здесь не подают! -

Проплыли будто галеоны

В иллюминации кают.

1984

Зима крепилась. Не было шикарней.

Шикарнее и, вместе, холодней.

Тогда я поселился над пекарней,

И это были лучшие из дней

Хотя бы тем что, с прошлым порывая,

Я все же связи напрочь не порвал.

Зима и стойкий запах каравая

Заполнили возникший интервал.

Все было здесь по мне. Хотя бы то, что

На прошлое наложен был арест,

А отзвуки? Надежна только почта

Бутылок и оказий. Но окрест -

Ни нарочных, ни винного отдела.

Я прибыл как на праздник мелочей,

Где главным было то, что ты надела

И аромат соседских калачей.

И каждый вечер, за двумя мостами

Спеша покинуть транспортный салон,

Я заполнялся этими местами,

Как будто сам был ими населен.

Точней, точнее это все – предместья,

И дальше – место, собственно из тех,

Что нам с такой иезуитской местью

Подносит жизнь для чувственных утех.

1984

ПОСЛАНИЕ ДРУГУ О ЛЮБВИ В СВЯЗИ С ПОСЕЩЕНИЕМ ИНСТИТУТА ПЧЕЛОВОДСТВА В ГОРОДЕ РЫБНОЕ

Я стал воспеватель зимы незаметно. Бывало

Такое и прежде: не жалует времени кто-то,

Ан глядь – и воспел. Уплетая медовые соты,

Случалось, медведь забывал про пчелиное жало.

Хотя и не сладко мне нынче от песен моих.

Но, кстати, о пчелах. У этих, пока медоносы

Охвачены цветом, нектар деловитые асы

В свой улей несут аккуратно как, скажем, в сберкассы

Иные с получки и премии делают взносы.

Торопятся, значит, запасы готовить к зиме.

Любви предаются одни только трутни. Ты видишь?

Зима помыкает любовью и, кажется, верой.

Мы все заразились зимой, словно белой холерой.

Сдается мне, холод сковал наш язык, а не идиш.

Так стоит ли, право, евреев винить в холодах?

1984

Пусть зима искупается чем-то

Неизбежным, как срок анемон,

И исторгнется плод Кватроченто

Из наследия диких времен.

Пусть черемуху, яблоню, сливу

Белый бог по вселенной пасет,

И любовь, что вчера не спасли вы,

Вас, быть может, под старость спасет.

И случится же так – каждый промах

Обернется удачей, и вдруг

Из числа отметенных знакомых

К вам вернется единственный друг.

Только жаль, что за этим сметением

Самых темных и злых перспектив

Остаются приливы цветения

Не попавшие в ваш объектив.

1984

Пока глупцы толпой «сумлящеся ничуть»

Спешат вперед меня по анфиладам комнат,