Олег Егоров - Казейник Анкенвоя

Я поставил автограф под всеми прочими, отдавши грамоту и ручку безумному завучу Фирс. Это было самое меньшее, что я мог для нее сделать.

- Здесь все знаменитости, каких я повстречала на моем жизненном пути. - Она вплотную приблизила очки к нижнему краю грамоты. - Министр нашего с вами просвещения товарищ Михаил Прокофьев, актер Лазарев, поэтесса Юнна Мориц.

Она заглянула в грамоту, будто дива, позабывшая знакомую партитуру.

- И вот еще режиссер анимации Калишер, и певица-бард Никитина, теперь еще вы. Ах, я прожила на склонах Парнаса и Голгофы!

С этим жарким заключением, она умчалась в совмещенный санузел. А я с тяжелым сердцем вышел не улицу. Служку я знал где искать, и отправился к дому Щукина. Внешне дом казался пустым. Но я сразу заметил казенную полоску с печатями, какие нарезаются для заклеивания дверей. Полоска была сорвана. Я тихо вошел в капитанские покои. Внутренне дом казался пустым. Стащенный на пол с кровати матрас был испачкан кровью. Два быстрых вывода взволновали меня. Первый. Вьюн притащила сюда Лаврентия и провела с ним бурную ночку. Единственное в доме ложе было коротковато для молодого гренадера. Второй. Бурная ночка завершилась кровопролитием.

- Какие новости?

Анечка Щукина молниеносно развернула меня точно свежий номер газеты. Она висела в дверях кладовой, энергично подтягиваясь до шеи к верхнему косяку. Из одежды на ней было что-то узкое на бедрах. Обнаженная ее грудь нулевого размера слегка набухала при каждой следующей подтяжке.

- Ты что, с Лаврентием спала?

- Давай, давай, говори сейчас: «Еще от горшка два вершка, предохраняться надо, он тебе не партия, - Вьюн соскочила на пол, обогнула меня и взялась облачаться в разбросанную по кровати одежду. - А если я узнала в нем Альтер эго?

«Второе я», конечно, сильный аргумент. Особенно у девиц юного возраста.

Свое «второе я», они узнают куда быстрее, нежели первое.

- У тебя отец есть?

- Ну, есть, - ответствовала она тем тоном, в каком сразу читается: «все вы, старые пердуны, одинаковы».

- Хороший отец?

Молчание.

- Вот ему ты и рассказывай про Альтер эго. Коли он хороший, выпорет.

- Представляешь? - тут же сменила тему Вьюн. - Лавочка мой оказался девственником.

- Вижу, - я искоса глянул на испачканный кровью матрас.

- Это моя кровь, - смутилась Вьюн. - Порезалась, когда отбирала у него ножик.

Вьюн показала мне забинтованную ладонь, которую почему-то прежде я не заметил.

- Представляешь? Он хотел кастрировать себя от огорчения, когда у него поллюция случилась. Пришлось вдолбить, что подобное часто случается, когда в первый раз. Это же фактически?

- Не знаю. У меня не было первого раза. Я с третьего начал.

Вьюн посмотрела на меня, как смотрят женщины, внезапно открывшие что-то новое в мужчине, с которым прожили долгую и скучную жизнь.

- Где Лаврентий? Он мне нужен теперь.

- Долг пошел исполнять. Караулить вашу драгоценную личность, батюшка.

- Значит, мы с ним разошлись. Плохо.

- Как у всех отцов и детей, - внезапно изрекла Вьюн слишком зрелое для особы своих лет наблюдение. - Отцы и дети всегда идут навстречу друг другу. И всегда почти расходятся.

Покончив с одеванием, она заварила чай и подала мне в металлической кружке, мною же накануне и растоптанной.

- Лаврентий починил. Пальцы у него тренированные.

Вьюн подсела к столу и скроила многозначительную гримасу.

- Ладно, выкладывай.

Я отхлебнул горячего чаю.

- Мы с Лавочкой грибками дядиными закинулись, - начала Вьюн издалека. - Его не вставляло. Пришлось мне среди ночи погружаться.

- Погружаться?

- Дядина команда. Представлял свой погреб типа как подлодку. Ну, и опрокинула я на капитанском типа мостике один ящик с грибами. А в земле смотри что.

Она выложила на стол кассетный старенький диктофон.

- Полиэтиленом был обернут.

- Слушала?

- Когда? Пока Лавочка ушел, пока умылась, пока зарядилась, а ты уже здесь.

Помедлив из страха узнать что-то обнадеживающее, я включил записывающее устройство на воспроизведение. Вопросы Щукина и ответы Максимовича звучали с искажением и глухо. Я довернул колесико до предельной громкости. Голос Щукина:

- 6-го июля 2009 года. Я, дознаватель по преступной деятельности концерна «Франкония», подпадающей под статьи 111, 189, а также с 234 по 239, и с 246 по 257, а также 358 статью УК РФ участковый капитан Щукин продолжаю запись добровольных показаний старшего лаборанта НИИ экологии имени Ламарка, присутствующего напротив господина Максимовича Генриха Яковича.