Олег Лукошин - Первое грехопадение

— Что? — возмутился Петька. — С какого хера?

— У нас среди сотрудников пятнадцать дней рождений за месяц было, за тебя деньги вносили. Ну, и недостача небольшая вышла. Да ты не волнуйся, проще на вещи смотри, веселее. Знаешь такую песню?

Она запела:

— Что сапфиры и алмазы, жемчуга и бирюза — всё отдать не жалко сразу за любимые глаза…

Петька схватил её за волосы и стал мордой об стол бить. Бухгалтерша заорала, прибежали охранники. Надавали Петьке по почкам и выкинули на улицу.

«Другую работу найду, — думал Петька. — Ничего, ничего, мы ещё побарахтаемся».

Вернулся домой, смотрит — в квартире какие-то люди. Радостные, пританцовывают.

— Червону руту, — орут во все глотки, — нэ шукай вечорами…

— Гражданин такой-то? — спросили Петьку.

— Да, — ответил он.

— Ваша жилплощадь экспроприируется, — сказали ему. — Вы десять лет за неё не платили.

— Я на зоне сидел, — пытался объясниться Петька. — Только вышел недавно.

— Да нам ведь похеру, — смеялись люди. — Закон есть закон. К тому же, что за вид у вашей квартиры — обгоревшая вся, засраная. Мы сюда хороших, весёлых людей поселим. Им квартира нужнее, чем тебе.

Петька попытался сопротивляться, но его успокоили.

— Ты найди коробку от телевизора, — посоветовали ему. — А ещё лучше от холодильника. И живи в ней. Сейчас полно людей в коробках живёт — знаешь, как им нравится! Песни поют каждый день, веселятся. Жизнь прекрасна, парень!

И снова судебные приставы песню затянули:

— Яблоки на снегу, — горланили они, — розовые на белом. Что же мне с ними делать, с яблоками на снегу…

Стал Петька на улице жить. А тут и Новый год наступил. Смотрит он из своего картонного ящика: по улицам ходят пьяные Деды Морозы, ряженые всякие. На большом экране, что на проспекте висит, телепередачи показывают. А в них деятели культуры, политики — все, как клоуны одеты. Песни поют, шутки отпускают и смеются.

— Боже мой! — понял вдруг Петька. — Все они — клоуны! Клоуны покорили страну!

— Дорогие телезрители! — обращается ведущая с экрана. — Послушайте новогоднее приветствие Самого Главного Клоуна.

Народ на улице визжит — ура Самому Главному Клоуну!

Тот появился на экране, прокашлялся и запел:

— Да я шут, я циркач, так что же…

И увидел вдруг Петька галлюцинацию. В чёрном небе, над всей страной морда клоуна Клёпы. Клёпа смеётся, трясёт красным носом, щурит подведённые тушью глаза и говорит ему:

— Ну чё, Петька, выкусил? А я же говорил тебе: будь весёлым, живи в своё удовольствие. Миром правят клоуны!

— Нет! — заорал Петька. — Не бывать этому!

Схватил он дрын и кинулся на прохожих.

— Вот вам, мерзкие клоуны! — мочит он людей направо и налево. — Вот вам, изверги!

Возмутились клоуны.

— Что за херня такая? Что за отсталое существо бунт свой примитивный против жизненных радостей проявляет? Ну-ка, вломим ему, ребзя!

И налетели они на Петьку, и начали пинать его ногами.

— Вот тебе, сучий выблядок! — приговаривают. — Получи наш весёлый клоунский привет.

И не выдержало Петькино сердце, остановилось.

— Ура! — завизжали клоуны. — Сдох поганец!

Обнялись они над его трупом, хохочущие, румяные. Заиграли музыкальный пердёж. Запели:

— С чего начинается Родина? С картинки в твоём букваре…

А Петьку не жалко. Сам виноват, мудак. Да ведь?

— А давай ебаться! — предложила она.

— Давай, — согласился я.

И мы ебались, ебались…

— Всё хуйня, кроме любви, — сказала она.

— Точно! — подтвердил я.

— Социальная стратификация, размежевание общества на сословия, проблемы перенаселения и улучшения человека с помощью генной инженерии — всё пиздотень невротебенная. Всё меркнет по сравнению с любовью и силой её!

— И глобализация с её чудовищным контролем над личностью человека, и агрессивные проповеди ислама, направленные на установление контроля над миром, и рост самоубийств, и психическое состояние современного человека, погружающегося в пучину раздвоения между реальным и виртуальным — всё это блядство мандавошское, — горячо поддержал я её. — Лишь любовь правит Вселенной, лишь она.

— Гандоны задроченные! — гневно кивала она головой. — Силитесь жалкими потугами опровергнуть величие любви, строите педерастическое опровержение сущности её! Пигмеи недоёбанные, вам ли сжимать кулачки на любовь, вам ли противиться власти её!

— О, их много, — соглашался я, — тех вафлёрских уёбищ, кто пытается отыскать иные дороги и предложить их человечеству в качестве истинных. Политика, говорят они, экономическое развитие регионов, новая формация современного прогрессивного человека. Глубоко заблуждаются эти залупы перхотные в путях постижения человеком окружающей действительности. Ибо лишь кроткой, но горячей любовью можно постигнуть её.