Олег Лукошин - Капитализм

За столом сидели мать, отец и четверо детей. Дед валялся на кровати, его не кормили. Ожидали, что скоро помрет.

Электрическая лампочка едва светила и по всем признакам собиралась погаснуть.

Телевизор «Изумруд» не включали. Мало того, что был он черно-белым, но ко всему прочему никто не помнил, работал ли он когда-нибудь.

Стулья шатались.

Черствый хлеб скрипел под ножом.

Бегали тараканы.

Три брата в семье: Максим, Денис, Владимир. И сестра Настенька. Младшенькая.

Отец разливал суп по тарелкам. Максиму не хватило.

— Тяжелые времена пришли, — сел батя на свое место. — Жуткие. Двадцать первый год тебе уже, Максимка, — это ему. — Хоть бы в армию тебя сбыть, да не берут из-за плоскостопия. Беда, да и только. Короче, не медаль ты, чтоб на шее моей болтаться. Не пойти ли тебе, друг любезный, на хер?

— На хер, — поддержал батю Дениска.

— На хер, — утвердительно кивнул Вовка.

Мать вздохнула, но тоже согласилась:

— На хер.

Лишь Настена всплакнула. Ну, да кто ее мнение слушал?

— Только «Капитал» Маркса заберу, — буркнул Максим в ответ.

Семья не возражала.

Дверь скрипнула, кривая дорожка повела в даль туманную.

И пошел он на хер.

«А, ну, и пусть, — думал. — Один жить буду, как взрослый».

— Молодец, пацанчик! — поддержал его шкет лет двенадцати. — Пять лет один живу, сплошной кайф каждый день и никаких забот. Айда в нашу бригаду деньгу заколачивать!

— И много заколачиваете?

— Да немерено! Считаем — не пересчитаем.

Бригада на кладбище базировалась. Руководил ей Черепан — известный в городе преступник. В свои двадцать он уже три раза отсидел, причем один раз — в настоящей взрослой зоне. Злые языки болтали, что была это чмошная «химия», но сам Черепан божился, что неправда это. Что в строгаче он лямку тянул. Короче, уважали его.

— Годишься, — окинул он Максима взглядом. — Телосложение компактное, а плечи широкие. Силушка должна иметься. Первое время на шухере постоишь, потом сам копейку добывать научишься. Учись у наших, здесь мастера знатные. Ставлю на довольствие. Чего в котомке?

— Книги.

— Небось какие новомодные? Не Брет Истон Элис случаем? Ладно, на раскурку пустим.

— «Капитал», Карл Маркс. Однотомное сокращенное издание.

— Нет, эту храни. Не читал, но уважаю. За этой книгой будущее.

Вечер Максим с пацанами провел.

Разожгли костерок, похлебку сварганили, водочку по жестяным кружкам разлили. В знак ли особого уважения, то ли просто всех новичков так приветствовали, Черепан ему коньяка плеснул. Четырехзвездочный, производство Калининградской области, спирт французский. Добрый напиток.

Немало пацанвы у могил сидит. Кто на гитарке трынькает, кто гуся дергает. Все усталые, говорят мало. Атмосфера этакая кисло-уважительная: вроде бы надоели ваши морды, но соблюдаем паритет. Один Максим бодрячком сидит.

— А что, друзья, — спрашивает, — какие вы взгляды имеете на социально-экономическое развитие государства? Не кажется ли вам, что не вполне гладко реформы протекают? Что перегибов с избытком?

Молчат, обдумывают сказанное.

— Не вполне я понимаю, — один говорит, Прыщом его звали, карманник-профессионал, — суть происходящих явлений. Не хватает мне эмоционального и интеллектуального диапазона для осознания того, что произошло после распада Союза. Как не стало СССР — замкнулся я в себе, погрузился в мирок свой убогий и даже палец высунуть наружу не пытаюсь. Ты не провоцируй нас такими опасными вопросами. Не к добру это.

— Нет тут никакой провокации, — поддержал Максима Черепан. — Надо о таких вещах задумываться, потому что они позволяют намечать дорогу в будущее. Тому, кто осознает настоящее состояние мировой экономики во всех аспектах, кто истине в мозг заползти позволит, тому все двери откроются.

Звучало убедительно. И полностью совпадало с точкой зрения Максима. Он Черепана перестал бояться.

— Да уж, — подал голос профессиональный нищий Доходяга, кривой и страшный, как черт, — ни ума у нас нет, ни образования получить не дают. Куда ни кинь, всюду клин. Только выть от горя да людей обирать и остается. Может, соберем бабло да отправим кого в университет учиться? Он человеком станет и нас за собой потянет.

— Да думал я об этом, — сплюнул Черепан. — Не потянем. Мы же крохами перебиваемся, а там бабла до хера надо. Да и кого посылать? Не годимся мы по образу мыслей для приятия в душу капиталистического сознания. Отрыжка мы коммунистическая, и ничто нас, кроме могилы, не исправит.