Олег Лукошин - Первое грехопадение

— Лёш, — спрашивал его по дороге к автобусу отец. — Тебе сейчас сколько лет?

— Догадайся, — глухо отозвался он.

— Двадцать шесть, нет?

— Двадцать шесть.

— Ё-моё, уже двадцать шесть!

Поминки были скромные. Все молча пережёвывали пищу и старались не смотреть друг на друга.

— Хорошая была женщина, — говорила одна из старух. — Проходит мимо тебя — всегда поздоровается.

— Старшая сестра — это же мать почти! — слышался голос тёти Светы. — Меня мать так не воспитывала, как она. Стирала всё с меня, следила за мной как могла…

— Ответственная, трудолюбивая, — добавлял какой-то мужик. — Мы вместе пять лет работали, всегда на неё положиться можно было!»

— И вот тут я застряла, — сказала она, опуская исписанные листы. — Не знаю, как закончить. Помоги.

Я задумался.

— Я бы закончил так, — сказал через пару минут. — Все напиваются, расходятся, и какой-нибудь мужик говорит — пусть тёте Свете: «Что ты понимаешь в смерти, дура!»

Она помолчала, а потом сказала задумчиво:

— Зря я тебе это читала.

Я и сам знал, что зря.

Секретарь доктора встретила меня дежурной, но весьма доброжелательной улыбкой. Мы поздоровались. Я нервничал, но старался держать себя в руках.

— Господин Ковальчук? — спросила она.

— Да, это я.

— Генрих Альбертович ждёт вас. Пройдёмте.

Я зашагал вслед за ней по небольшому коридору с морскими пейзажами, развешанными на стенах. Коридор упирался в красивую, покрытую чёрным лаком дверь. На стене над дверью была приделана фигурка ангела.

— Генрих Альбертович! — приоткрыла дверь секретарь. — К вам пациент.

— Да, да, пусть заходит, — донёсся густой, бархатный голос психоаналитика.

Я переступил порог заботливо приоткрытой секретарём двери и вошёл в кабинет.

— Валентин Тимофеевич, — приветствовал меня рукопожатием доктор.

— Генрих Альбертович, — ответил я на рукопожатие.

Он оказался серьёзным представительным мужчиной за пятьдесят в затемнённых очках и с окладистой седой бородой.

— Присаживайтесь, — предложил он мне. — Прежде чем начать, я сделаю некоторые записи для карточки пациента. Ваш возраст?

— Тридцать четыре.

— Образование?

— Высшее.

— Профессия?

— Менеджер.

— В какой сфере?

— Торговля автомобилями.

— Семейное положение?

— Холост. Точнее сказать в разводе.

— Как давно?

— Три месяца.

— Раньше обращались к психоаналитикам?

— Нет. Это первый раз.

Доктор удовлетворённо покивал головой и, закончив писать на бланке, откинулся на спинку кресла.

— Итак, Валентин Тимофеевич, на что жалуетесь?

В очередной раз на меня нахлынула волна скованности.

— Депрессия, — ответил я. — Тяжёлая депрессия. Плюс… некоторые проблемы в сексуальной сфере.

— Какие именно?

Я собрался с духом и выдохнул:

— Неприязнь к сексу. Не получаю от него никакого удовольствия, но при этом постоянно о нём думаю. Когда оказываюсь рядом с женщиной, испытываю тошнотворное чувство отторжения. Никаких явных причин к этому не вижу.

Генрих Альбертович покивал головой и, немного подумав, сказал:

— Мы поступим так. На сегодняшнем сеансе я постараюсь выявить причину вашего состояния и наметить пути для его преодоления. По окончании сеанса я сообщу вам, какие действия намерен предпринять по отношению к вам в дальнейшем, сколько времени займёт ваше лечение и некоторые особенности его осуществления. Если таковые особенности будут иметь место, — улыбнулся он.

Я постарался улыбнуться в ответ. Вышло это несколько коряво.

— Ну а теперь, — продолжил доктор, — я прошу ваш переместиться на кушетку, снять пиджак, расслабиться. И мы немного побеседуем.

— Почему вы развелись с женой? — задал доктор вопрос.

Вопрос этот я ждал. Именно в разводе, как мне казалось, психоаналитик и будет искать причины моего неадекватного состояния. Хотя развод… Что развод, он не имел ко всему этому никакого отношения. Депрессия и сексуальная неудовлетворённость преследовали меня и раньше. Задолго до того, как я познакомился с Оксаной.

— Мы не любили друг друга. Были совершенно разными. Даже трудно сказать, почему мы решили пожениться. К тому же у неё имелись лесбийские наклонности.

— Вот как! Опишите её.

— Она высокая черноволосая девушка. Симпатичная, но вряд ли её можно назвать красавицей. Спортивное телосложение, карие глаза, улыбчивая.

— Это был ваш первый брак?

— Официальный — да.