Джоди Пиколт: Дорога перемен

Ты обладаешь скрытой силой. Именно благодаря ей ты пережила свое детство. Именно эта сила не позволяла отцу поднимать на меня руку. Именно поэтому в тебя влюбился Оливер, влюбился Сэм, влюбился я сам. Ты сказала, что приехала ко мне в Массачусетс потому, что больше не понимаешь, кто ты. Неужели до сих пор не поняла? Ты для всех — символ надежды. Ты наш стержень.

Скажи, что ты собираешься делать.

Дальше.

Ты не пожалеешь. Я это точно знаю, ведь постоянно думаю о тебе все тридцать лет своей жизни. Так должно быть. Вот увидишь. Как бы ни сложилось, он навсегда останется с тобой.

До настоящего момента я не понимал, что возможность читать твои мысли имеет и обратную сторону. Понимаешь, у тебя все на лице написано. Я тебя не виню. Я должен был знать, что ты вернешься к нему. Назад в Калифорнию.

Только после твоего отъезда меня осенит: вы с Хадли одновременно покинули меня. Я не виню тебя в том, что с ним произошло; язык бы не повернулся тебя обвинить. Но я пока еще не скорбел ни по нему, ни по тебе. Со временем я смирюсь со смертью Хадли. А вот с утратой тебя смириться будет не так просто.

Легче всего, когда ты уехала, было бы сделать вид, будто ничего не случилось. Правда, ты слишком быстро уехала. Я всегда подозрительно относился к внезапному влечению, а потому мог бы снова и снова повторять себе, что безрассудная страсть и любовь не одно и то же. Но мы с тобой понимаем, что это ложь. Ты можешь говорить что угодно, но нельзя перечеркнуть того, что между нами было. Все произошло так быстро, потому что мы пытались наверстать упущенное время.

Когда я мысленно представляю тебя, то вижу целый коллаж, а не одну какую-то картинку. Вот ты сидишь в навозе — тебе не кажется, что с тех пор прошел целый год? Вот разговариваешь с Джоли в тени яблони «гравенштейн», и солнце отбрасывает тени тебе на спину. Я думаю, что уже тогда знал, что люблю тебя, и не имеет значения, как я себя вел. Наверное, я это всегда знал.

Я постоянно думаю, какими мы были глупыми: если бы мы так сильно не повздорили в первую нашу встречу, у нас было бы почти вдвое больше времени, чтобы побыть вместе. Но с другой стороны: если бы мы так сильно не повздорили, смог бы я так сильно полюбить тебя?

Смешно признаваться вот так, средь бела дня. Я люблю тебя. Так часто слышишь эти слова в мыльных операх и глупых сериалах, что они становятся пустым звуком. Господи, я бы кричал о своей любви всему миру, день и ночь, если бы это могло удержать тебя рядом! Никогда еще я не пытался вложить столько смысла в одну фразу.

Для тебя все иначе, потому что я не первый мужчина, которого ты полюбила? Я могу сказать, что и это правда. Сначала ты досталась Оливеру. Поэтому я хочу знать: кажется ли тебе, что твое сердце разрывается на части? Ты раньше что-нибудь подобное ощущала?

Я нет. Не могу даже представить, что когда-нибудь испытаю подобные чувства. Я говорю не о боли, которая разрывает сердце сейчас. Я имею в виду нас. Когда ты рядом, остальное не имеет значения. Пусть хоть весь сад сожрет тля! Я готов пережить резню, войну, конец света — что угодно.

Знаю, будут и другие женщины, но ни одна не сможет сравниться с тобой. Возможно, я стану иным, возможно, любовь изменится, но мне кажется, что ты — моя вторая половинка. Ты могла бы не уезжать — и поэтому мне становится еще горше. Невозможно убить эти чувства. Они только крепнут и продолжают жить. Ты забираешь их с собой, возвращаясь к Оливеру, к Ребекке. Благодаря мне ты никогда не станешь прежней.

Если на секунду позволить, чтобы в памяти всплыл твой образ, он будет таким: ты, стоя на коленях передо мной у окна, считаешь звезды. Не помню, почему мы решили это сделать, — сосчитать все невозможно, этим можно заниматься до бесконечности. Может быть, потому что когда мы были вместе, то думали, что впереди у нас вечность? Ты сдалась на двухстах шести. Потом мы стали придумывать им имена в честь наших бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек и еще более дальних предков. Старинные имена, такие как Берта, Черити, Аннабелль, Гомер, Феликс и Гардинг. Ты спросила, как звали моих предков, и я рассказал. Мы заселили небо нашими предками. «Ты знаешь, что такое звезда? — спросил я у тебя. — Это взрыв, который произошел миллиарды и миллиарды лет назад. Мы видим его по единственной причине: столько времени понадобилось свету, чтобы преодолеть расстояние до Земли и оказаться в поле нашего зрения». Я указал на Полярную звезду и сказал, что хочу назвать ее в твою честь. Ты возразила, что Джейн — слишком простое имя для такой яркой звезды. Я ответил, что ты ошибаешься. По всей видимости, это был самый большой взрыв, и понадобилось много лет, чтобы свет от него достиг нас, — и дальше он будет виден.