Джоди Пиколт - Дорога перемен

Я неохотно иду вглубь небольшого одноэтажного дома, в комнату, в которой живет Хадли, когда приезжает к матери. Миссис Слегг стоит у меня за спиной.

— Извините за вторжение. Мы очень скоро уедем. А когда Хадли вернется, вы не могли бы спросить у него…

Я замолкаю, наблюдая, как миссис Слегг проводит рукой по кровати.

— Удивительное дело! — говорит она. — Только вчера вечером я дала Хадли второе одеяло, потому что здесь в горах прохладно. Одеяло очень старое, оставшееся еще от бабушки, и велела его беречь. А сейчас оно исчезло.

Я заглядываю под кровать, в шкаф, в пустые ящики. Ничего. Вышедшая в смежную комнату — спальню брата Хадли — миссис Слегг сообщает, что и на второй кровати одеяла нет.

— Ох, Сэм! — произносит она дрогнувшим голосом. — Мой сын не пострадает? Ты должен мне пообещать!

Она протягивает ко мне руки. Я знаю ее всю жизнь. Как я могу признаться, что ее сын сбежал с несовершеннолетней и мы понятия не имеем, где они?

— С Хадли ничего не случится. Верьте мне.

Я целую ее в щеку и выбегаю на улицу. Оливер ползает возле каменистой стены, окружающей задний двор. На самом деле это подножие горы Обмана. Мы с Хадли как-то забирались на нее, когда приезжали на выходные с палатками. Я помню, что подъем там крутой и всего несколько хороших, крепких точек опоры. Это очень красивая гора. Когда забираешься наверх — если удастся забраться! — вид открывается изумительный.

Оливер показывает на камни, ведущие на гору.

— Видишь? Грязь. И тина. Совсем свежие. Десять против одного, что Хадли с Ребеккой взобрались на эту гору.

— В доме не хватает двух одеял. Не знаю, что это доказывает.

Оливер вытягивает шею. При таком угле зрения, стоя у подножия, невозможно разглядеть вершину горы. Страшно даже думать о ней. Он ставит одну ногу в расщелину.

— Подсади меня.

— Оливер, сейчас нельзя лезть на гору.

Тогда он сам подтягивается на руках — он удивительно ловок, учитывая, что на нем уличные туфли, а не сапоги.

— Уже темнеет, ты замерзнешь на полпути. Мы найдем егеря и с утра полезем на гору.

— Она проведет там всю ночь. Одному богу известно, в каком она состоянии и как туда попала.

— Мне эта ситуация нравится не больше, чем тебе, — говорю я.

И не кривлю душой. Я не планировал провести ночь в компании Оливера Джонса. Небо становится молочного цвета, как отпечатки на светокопии. По нему то тут, то там разбросаны звезды.

— Пойдем найдем егеря. И чем скорее, тем лучше.

Ближайшее лесничество в палаточном лагере в шестнадцати километрах к югу от дома Хадли. В небольшом деревянном доме сидят два егеря, готовят консервированные бобы.

Оливер входит, не дожидаясь приглашения. Садится за кухонный стол и начинает рассказывать егерям о Хадли и Ребекке. Я перебиваю его через пять минут ненужных предысторий.

— Послушайте, я знаю, что сегодня на гору забраться мы не сможем, но нам бы очень хотелось попасть туда рано утром. Возможно, вы могли бы нам помочь: подсказали тропку или что-то вроде этого.

Только что вернувшийся с дежурства егерь достает топографическую карту и просит показать, где живет семья Слегг. Я говорю, что однажды мы с Хадли уже забирались на гору. Возможно, я вспомню дорогу.

Мы спим на полу в хижине, а когда встает солнце, начинаем прокладывать путь наверх. Оливер идет первым, егерь вторым, я замыкающий. Время от времени Оливер поскальзывается в своих мокасинах с тонкими подошвами и падает, сбивая с ног егеря и меня, как кости домино.

В какой-то момент я начинаю вспоминать. Утес, петляющая тропинка, заросли деревьев вдали…

— Здесь мы разбивали лагерь, — говорю я. — В прошлый раз, когда я забирался на эту гору, мы разбивали лагерь вон под теми деревьями. Там есть небольшая поляна, близко к воде. И вид открывается красивый.

Мы взбираемся по восточному склону. На расстоянии вытянутой руки от нас глубокий обрыв. Мы слышим звук разбивающейся о скалы воды. Оливер напрягается, когда видит утес. Я знаю, о чем он думает: а если она упала? Когда мы выбираемся на относительно ровную поверхность, все уже выдохлись. Прямо перед нами, за соснами, поляна, и мне кажется, что я вижу что-то голубое. Мы неслышно пробираемся через лабиринт стволов и видим на одеяле прижавшихся друг к другу Хадли с Ребеккой. Они лежат неподвижно, настолько неподвижно, что мне приходит в голову, что они вместе ушли из жизни, но потом я замечаю, как вздымается и опускается грудь Хадли. Он практически нагой, в одних спортивных трусах, а на Ребекке только рубашка. Самое смешное, что выглядят они такими умиротворенными. Как сказали бы — как ангелы. Они крепко обнимают друг друга даже во сне, словно остальной мир перестал для них существовать.