Эйсукэ Накадзоно - СВИНЕЦ В ПЛАМЕНИ

Когда Куросима начал подниматься по лестнице первого корпуса, со второго этажа донёсся странный звук. Будто стирали бельё. И на первом и на втором этажах все уже угомонились, и в ночной тишине этот необычный здесь звук слышался резко и отчётливо. Куросима почувствовал недоброе. К счастью, он был в резиновых дзори и ступал почта беззвучно. Весь обратившись в слух, он не спеша поднимался по лестнице. Странный звук стих. Когда Куросима поднялся ещё на три ступеньки, стал виден проём вахтёрской будки, издали походивший на небольшой тускло освещённый экран.

Затаив дыхание, Куросима вытаращил глаза. В будке был Омура. Голова его свешивалась чуть не до самого пола. Видимо, он стоял на коленях. Надзиратель Соратани, видимый Куросиме в профиль, носком полуботинка упирался в подбородок Омуры.

Внезапно из кабины раздался хриплый, сдавленный голос надзирателя:

— Ну что, будешь признаваться?

Омура молчал.

— Прикидываешься, что японского языка не знаешь? Думаешь, поможет? Я точно знаю, что ты шпион китайских коммунистов! Ты жил среди китайцев по всей Азии и везде занимался шпионажем и диверсиями. Ты тайный агент китайских коммунистов! Что? Я в точку попал?

Омура продолжал молчать, оставаясь в той же позе.

— Ну как, Да Цунь [5] Иероглифы, которыми пишется японская фамилия Омура. по-китайски читаются Да Цунь. , будешь отвечать? Ты шпион? Отвечай! Ты шпион? — упорно твердил Соратани по-японски. И только фамилию заключённого он умышленно произносил на китайский манер.

Молчание заключённого, наконец, вывело Соратани из себя. Он резко отдёрнул ногу, и Омура, потеряв равновесие, повалился ничком. Соратани схватил его обеими руками за шею и стал душить. Лицо надзирателя, всё выкрикивавшего «Шпион! Шпион! Шпион!», от гнева пошло красными пятнами. Омура дрожал мелкой дрожью. Соратани ещё сильнее сдавил горло заключённого.

— Будешь молчать, чёртов Да Цунь? Отвечай! С какой целью пробрался в Японию? С кем здесь должен встретиться?

Одним прыжком Куросима оказался возле будки и закричал:

— Сейчас же прекрати!

Перепуганный Соратани выпустил Омуру. Тот, мотнув головой, с шумом привалился к стене будки. Его потухший взгляд ничего не выражал, на дрожащих губах пузырилась пена, у ног валялся ремень (он-то и производил тот странный звук, который Куросима слышал с лестницы). Омура, которого надзиратель Соратани, имевший первый разряд по дзюдо, избил ремнём и чуть не задушил, был близок к обмороку.

Узнав Куросиму, надзиратель заорал:

— Это ты?! Чего тебе надо?

— Неважно. А вот ты брось свои дурацкие фокусы! Мы не имеем права допрашивать, Применяя силу.

— Ты так считаешь? Защищаешь шпиона? Ладно, будешь иметь дело со мной.

Соратани вплотную придвинулся к Куросиме. Китель надзирателя взмок от пота.

— Вздорный ты человек! — сказал Куросима. — Но я не хочу затевать с тобой спора среди ночи.

— Спорить мы не будем, но… — сбавил тон Соратани.

— Да какой тут спор! Следствие по делам заключённых этого этажа поручено мне. И я никому не дам своевольничать.

— Ах так!..

Соратани, который уже было пошёл на попятный, снова вскипел, поднял кулак и обернулся к Омуре.

Куросима приготовился дать отпор, но за его спиной задребезжала решётчатая дверь и раздался громкий говор. Заключённые китайцы, видимо следившие из своих камер и углов коридора за истязанием Омуры, как только события приняли новый оборот, собрались у двери. Некоторые одобряли Куросиму, а большинство, вероятно, просто обменивалось впечатлениями по поводу неожиданной ссоры между охранниками. И только один староста Чэнь Дун-и, делая вид, что он тут ни при чём, покрикивал на товарищей: «Прекратите шум! Прекратите шум!»

Соратани переменился в лице и сразу опустил кулак.

— Сволочи! Тоже мне болельщики! Шваль несчастная!.. Ладно, Куросима! Жаль, конечно, но давай замнём.

— Погоди, у меня к тебе ещё есть дело, — Невозмутимо ответил Куросима. — В будке на столе я оставил записную книжку. За ней и пришёл.

— А! Значит, потерял служебную записную книжку? За это ведь можно и выговор схватить!

— Не потерял, а забыл.

— Так может полететь весь твой авторитет.

— Послушай, верни книжку. Она у тебя.

— Могу и, вернуть, — пожал плечами Соратани. — Только с одним условием. О сегодняшнем происшествии начальнику отделения — ни слова. Идёт?

— Сделка?.. Ладно, я не собираюсь на тебя доносить. Но чтобы ты больше не смел прикасаться к Омуре!