Лорен Вайсбергер - Дьявол носит «Прада»

После того как Эмили ушла, Миранда позвонила только раз. Она предупредила, что завтра не появится в офисе до полудня, но пожелала получить ксерокопию заметки о новом ресторане, которую видела сегодня «в газетах». Мне хватило присутствия духа спросить, не помнит ли она названия ресторана или названия газеты, но это только разозлило ее:

— Ан-дре-а, я и так опаздываю на встречу. Не выводите меня из себя. Это был ресторан азиатской кухни, и это было в сегодняшних газетах. Это все.

И с этими словами она защелкнула свою «Моторолу-V60». Во мне теплилась надежда, что когда-нибудь крышечка прищемит ее превосходно наманикюренные пальчики и они переварятся во внутренностях телефона. Конечно, особенно трудно «мотороле» придется с безукоризненными красными ноготками.

Я набросала себе памятку, чтобы завтра первым делом искать ресторан, и побежала брать машину. Подъехав к дому, я позвонила Лили, но выходить не стала, а только помахала нашему Джону Фишеру Гальяно (он отрастил волосы и украсил свою униформу несколькими цепочками, — день ото дня становясь все больше похожим на знаменитого дизайнера).

Со своей собственной «Моторолы-V60» я набрала номер нашей квартиры.

— Эй, как дела? Это я.

— При-и-ивет, — пропела она, давно не слышала я у нее такого счастливого голоса. — Ну все! Теперь, слава Богу, никаких экзаменов! Осталось только набросать план для диссертации, но это можно сто раз поменять. В общем, до середины июля делать совершенно нечего. Представляешь? — ликовала она.

— Я так рада за тебя! Ты как, настроена отпраздновать? Заказывай, «Подиум» угощает.

— Да ну? Все, что хочу?

— Без вопросов. Я внизу, у меня тут машина. Спускайся, мы сейчас выберем местечко покруче.

Она даже взвизгнула от восторга.

— Здорово! Слушай, я тебе сейчас расскажу про Мальчика-Фрейдиста. Он просто прелесть. Подожди секунду, я натяну джинсы и спущусь.

Она появилась через пять минут — нарядная и довольная. На ней были узкие выбеленные джинсы, ловко обтягивающие бедра, и свободного покроя белая блуза с длинными рукавами. Довершали вид босоножки, которых я прежде не видела: коричневые кожаные ремешки, расшитые бирюзовыми бусинками. Она даже накрасилась, а ее локоны давали возможность заподозрить, что некоторое время назад она пользовалась феном.

— Шикарно выглядишь, — сказала я, когда она опустилась на заднее сиденье, — поделишься секретом?

— О, это все для Мальчика-Фрейдиста. Он просто чудо. Я, похоже, влюбилась. У него бесспорные девять из десяти, можешь себе представить?

— Ладно, давай-ка сначала решим, куда мы едем. Я еще пока не делала заказ, но сейчас позвоним, скажем, что выполняем поручение Миранды, и все будет тип-топ. Выбирай.

Она рассматривала себя в зеркало заднего вида и наносила на губы блеск.

— Выбирать? — спросила она рассеянно.

— Ну да. Может, в «Чикаму»? Там классные мохито! — Я знала, что в любом ресторане Лили больше заинтересует выбор крепких напитков, чем блюд. — А как начет «Космо-шампань» в «Бунгало»? Или, может, стоит поехать в отель «Гудзон» — там лучший в мире мартини. Вдруг нам даже удастся устроиться на свежем воздухе? А вот если пить вино, то надо ехать…

— Энди, давай смотаемся в «Бенихану»? [12] «Токийская бенихана» — сеть популярных ресторанов японской кухни, где пища готовится на жаровне, вмонтированной в обеденный стол. Я об этом всю жизнь мечтала, — застенчиво добавила она.

— В «Бенихану»? Ты хочешь в «Бенихану»? Туда, где собираются туристы с вечно хнычущими отпрысками, а еду готовят азиаты, которые никогда не учились кулинарии, — и готовят прямо у тебя на столе? Ты имеешь в виду эту «Бенихану»?

Она кивнула с таким воодушевлением, что мне не оставалось ничего другого, как позвонить, чтобы узнать адрес.

— Нет-нет, — прервала она, — я его знаю. Пятьдесят шестая улица, между Пятой и Шестой авеню. Северная сторона, — обратилась она к водителю.

Я очень удивилась, но моя восторженная спутница и ухом не повела. Тут же она принялась щебетать о Мальчике-Фрейдисте, прозванном так, вероятно, за то, что в этом году он заканчивал аспирантуру на психфаке. Познакомились они на семинаре в университетской библиотеке. Мне сразу были продемонстрированы его достоинства: 29 лет («не какой-нибудь сопляк, но и совсем не старый»), квебекское происхождение («такой милый французский акцепт, но звучит вполне по-американски»), шевелюра («волосы длинные, но не слишком, без дикарских извращений») и очень удачная степень небритости («прямо как Антонио Бандерас с трехдневной щетиной»).