Юрий Вахтин - Иуда Искариот

- Все будет хорошо. У них в СИЗО хорошие, просто отличные врачи, даже на воле таких нет. И оборудование хорошее, вот только последнее время с лекарствами стали перебои. Но это все перестройка.

Нина Никаноровна собралась уже уходить. Она не заметила, как на стоянку автомобилей около тюремных ворот подъехали белые «Жигули», и человек за рулем уже несколько минут наблюдал за ней:

- Нина! Нинуля! – услышала она такой знакомый голос, кольнувший в самое сердце. Но кто?

Из машины навстречу Нине Никаноровне шел располневший, полысевший, поседевший человек, но его она могла бы узнать из тысяч седых и лысых. Это был Ваня Захаров. Ее Ваня. Нина Никаноровна даже не почувствовала, как выпала из ее рук сумочка. Иван подошел, поднял сумочку. Он был бледен, руки его дрожали.

- Ты много пьешь? – был первый вопрос Нины. Она не нашла, что спросить лучше. – Почему у тебя дрожат руки?

- Нет, воробышек. Я не много пью. А дрожат они потому, что увидел тебя. Дрожат негодные – выдают старого лысого дурака, - Иван попробовал шутить.

- Что выдают? – не поняла Нина.

- Что будто пью много. Пошли, Нинуля, в машину, ты присядешь. Что ты разволновалась? На тебе лица нет? – Иван взял Нину под руку и повел к стоящим на стоянке «Жигулям».

Открыл заднюю дверь. Нина села. Иван прикрыл дверь, сам сел на переднее пассажирское место.

- Теперь здравствуй, Ниночка. Я вижу, узнала меня. Хотя тридцать лет прошло, - Иван говорил только потому, что ком в горле давил его: он боялся заплачет. События последних дней потрясли, казалось бы, человека из железа – Захарова Ивана Егоровича.

Нина молчала, только слезы скатывались по ее щекам, подбородку, на плащ, как и тогда, почти тридцать лет назад.

- Неужели надо прожить целую жизнь, чтобы понять, что ты любил? - пошептала она.

- Наверное, было надо, - тихо произнес Иван.

Они помолчали.

– Как ты? Муж? Дети? – первым заговорил Иван.

- Была замужем. Я долго не выходила – всё тебя ждала. Но время заглаживает, нет, не убирает совсем, а только заглаживает раны. Шрам остается, как после операции. Двое детей: старший в армии служит, младшему - шестнадцать, живет со мной, - Нина вздохнула.

- А муж? Ты о нем не говорила. Хороший человек? – снова спросил Иван.

- Был, - ответила Нина. – Муж умер два с половиной года назад. Молчун был, два слова в сутки. В душу не лез. Может, поэтому за него, на удивление всего колхоза, замуж вышла. Он агрономом у нас работал. Вот так и живем в глуши – в Тимирязевском районе, считай на Украине. Работа у меня всю жизнь заменяет: с утра до вечера, прихожу - темно. Сын вырос, помогает по дому, - Нина снова вздохнула.

- Ты же не старая, Нинуль. Так нельзя, должна у тебя и личная жизнь быть, - Иван достал сигареты, спросил у Нины разрешения закурить.

- Да кури. А у меня, Ванюш, наверное, и не было никогда личной жизни этой, одна общественная. Надо замуж – вышла. Я баба, значит, детей должна рожать – родила двоих защитников Отечества. А любовь – одна она у меня была в жизни. Как искорка вспыхнула и светит мне всю жизнь. Сначала ярко, потом все тусклее и тусклее. Я тебя, Ваня, всю жизнь ждала. Даже поначалу боялась с мужем спать. Назвать Иваном боялась, его Николаем звали.

- Я… я не думал, что ты так все близко к сердцу, Нинуля. Я не думал, что все так серьезно. Я думал, уехала, забыла давно. Я бы… - начал оправдываться Иван, еще не зная, что бы он сделал, если бы знал, что Нина всю свою жизнь любила его одного.

- Да ладно, Ванюш. У тебя-то как? Я слышала от николаевских наших большой ты человек. Молодец, - Нина ласково улыбнулась. – Я всегда верила в тебя.

- Какой большой? Выше второго секретаря райкома не поднялся, теперь уже не поднимусь. Женат. Тоже двое детей. Дочь Галина окончила мединститут, сейчас кооператор, это модно сейчас, все хотят хорошо жить, быть богатыми. Младший сын Виктор в армии служил, в этом году окончил университет, - Иван сделал паузу. – Горе у меня, Нинушка, огромное горе! – Нина даже вздрогнула от слов Ивана, он продолжал: – Пили втроем: мой Витюшка и еще двое парней с Москвы, их сейчас много у нас на строительстве пивзавода работает. Отмечали сдачу объекта. Ребята все нормальные, высшее образование у всех и дружили. В общем, один с крыши спорткомплекса, на котором они гуляли, упал. Разбился насмерть – неудачно на арматуру, торчащую из земли, упал. Ну, а мой - по пьянке: «Это я во всем виноват». Как это обычно, его в милицию, дело завели. Здесь он, в СИЗО сейчас. Я приехал к начальнику, может, даст свидание, хоть минут пятнадцать. А у тебя брат, я слышал?