Алексей Черных - Евангелие от Иуды Искариота

Глава 1

Сомнения грызут меня с упорством

Червя, съедающего дерево до срока.

Отмеченный печатью непокорства,

Мой труд достоин участи жестокой.

Наверно, буду проклят навсегда я,

И всеми буду понят извращенно,

Апостолы, свои грехи скрывая,

Меня во всех неправдах обвиняя,

События опишут искаженно.

И все, что есть плохого в человеке,

Припишут мне наветами лихими,

Синонимом предательства вовеки

Для всех народов станет мое имя.

Но эти строки я пишу не с целью

Своей защиты пред лицом потомков.

Нам всем начертано стать тою самой мелью,

Которая вберет в себя обломки

Религий разных и на них восстанет

Огромною и мощною грядою

Подобно острову, что в шумном океане

Вздымается над бурною водою.

Я иудей, рожденный в Кариоте,

В семье, живущей сыто и богато,

До сей поры проведший жизнь в почете,

Который серебро дает и злато,

Читавший торы Божьего Завета

Вслед за Эсхилом и за Еврипидом,

Изъездивший до половины света

От Запада границ и до Колхиды,

Знакомый с неприкрытым вольнодумством

И с фарисейства сущностью природной,

Имею право осудить безумство

И фанатизм, сжигающий народ мой.

Считаем мы - по своему подобью

Нас создал Бог. Тогда каков Создатель?

Подобно нам залит безвинной кровью?

Подлец и взяточник? Убийца и предатель?..

Увитые слепящей паутиной

Запретов несуразных старой веры,

Язычниками мы зовем эллинов,

Читающих по памяти Гомера.

Мы слушаем беснующих пророков,

Вещающих бессмыслицы из чрева,

Не видя их подверженность пороку

Считать себя достойней всех для неба.

Вот так я рассуждал, из дальних странствий

Недавно возвратившись в Иудею.

Великий Рим с завидным постоянством,

Колониями дальними владея,

Выкачивал из подданных налоги

И не разумно и без всякой меры.

Законы были римские жестоки,

Но все ж не запрещали нашей веры.

Наверно, цезарь был веротерпимей,

Чем кто-либо из лиц синедриона,

Которые безумством одержимы,

Их злостным фанатизмом порожденным.

Не думая о собственном народе,

О единении людей под флагом веры,

Они изгрызлись, эти изуверы,

За деньги, власть, за право жить в почете

И не мечтали даже о свободе.

Казалась мне достойной сожаленья

Страна моя, где бал невзгоды правят.

Возможно, я не прав в своих сужденьях -

История все по местам расставит.

Начну я с этим труд неблагодарный.

Подобно вопиющему в пустыне,

Подобно шепоту в бурлящий день базарный,

Мой голос, может, не услышат ныне.

Но я надеюсь, кто-то отрешится

От истин, возглашаемых толпою,

И, труд мой скорбный прочитав, решится

Понять, что каждый может ошибиться,

Не погрешив притом своей душою.

Глава 2

Однажды я, уставший от работы,

От суеты рутинно хлопотливой,

Лег отдохнуть, осиленный зевотой,

В сгущавшуюся тень смотрел сонливо.

И вдруг: лучу подобно, из-за тучи

Тьму разгоняющему дерзновенно,

Явился свет, внезапный и могучий,

Развеяв дремоту мою мгновенно.

Прикрыв глаза, я как завороженный

От ослепленья ничего не видел,

Когда же я прозрел, то пораженный

Застыл в нелепо удивленном виде:

Туманный силуэт ко мне явился,

Сгущаясь в темноте неторопливо,

Висел под потолком, не шевелился, -

То ль ангел это был, то ль бес ретивый.

Но тут с небес раздался гимн прекрасный,

Пьянящий красотою неземною,

При этих звуках нежных стало ясно,

Что ангел это был передо мною.

Я должен был, возможно, преклониться

Пред появившимся негаданно созданьем,

Но я не мог ни встать, ни шевелиться,

Ни просто думать в этом состоянье.

Тут ангел мне сказал (он рта при этом

Не открывал - я видел это ясно,

Хоть слышал его четко и прекрасно):

"Возрадуйся! Я есмь посланец света.

Явился я сюда по воле Божьей,

Чтобы тебя на нужный путь направить", -

И он умолк, а я не мог заставить

Себя не биться в страхе мелкой дрожью.

"Запомни же, Иуда! - продолжал он

Мне говорить, не шевеля губами. -

Пророк явиться должен между вами,

Который новой эре даст начало.

Тебе же суждено к нему явиться,

Чтоб вместе с ним по миру в путь пуститься,

Пророчествуя людям, исцеляя,

На добрые дела благословляя.