Юрий Вахтин - Иуда Искариот

Из родственников была только его сестра Нина. Она приехала еще два дня назад, и вчера стараниями адвоката Митина, как он сам выразился, им пришлось стать на преступный путь – дать взятку. В результате Нина Никаноровна Сухорукова была прописана в однокомнатную квартиру брата по ул. Маршала Жукова. Даже квартира боевому гвардии майору досталась по улице боевого маршала. Но Новикову до вершин Жукова не дойти уже никогда.

Жена Шурупова Зоя Яковлевна и ее двое братьев лет двадцати пяти были потерпевшей стороной. После смерти Геннадия все дела вела жена и ее братья. «Семейный подряд Шуруповых» немного даже преумножил капитал – они прикупили газетный киоск в центре города. Газеты в эпоху перестройки были, наверное, товаром номер один. Продукты пропадали, а газеты росли как в тиражах, так и в новых названиях. Такое количество информации обрушилось сразу в головы бедных советских граждан, что просто удивляло, неужели это все можно прочитать?

Судебное заседание началось ровно в 10.00, как обычно, строго по судебному протоколу. Представление суда, других участников процесса, жалобы, отводы и так далее. Лариса Сергеевна, как председатель суда, начала непосредственно знакомить участников процесса с материалами уголовного дела:

- … марта 1989 года бывшие военнослужащие воины: интернационалисты майор запаса Новиков Владимир Матвеевич и старший прапорщик запаса Шурупов Геннадий Андреевич…

Процесс шел без особых эксцессов, если не считать пару выкриков братьев Зои Шуруповой с места: «Убийце самое суровое наказание».

Народный судья Андреева начала допросы свидетелей, все шло своим чередом. Внезапно Новикову стало плохо: он захрипел, стал задыхаться, упал со скамьи, изо рта пошла пена. Вызвали врача, судебное заседание перенесли до вторника по причине ухудшения здоровья подсудимого. Оказав помощь, врачи уехали, прописав постельный режим и необходимые лекарства. Митин дал список лекарств Нине Никаноровне, она ушла в аптеку в СИЗО, этих лекарств могло не быть. Когда судья Андреева пошла из зала суда к себе в рабочий кабинет, в коридоре ее догнал зампрокурора области Шейк, он был обвинителем на судебном процессе:

- Знаете, Лариса Сергеевна, если наш подсудимый не косит, а я думаю и даже уверен, что нет - зачем это ему - то, по всей видимости, ему не придется заслушать приговор из Ваших прелестных уст.

- Бог с Вами, Владимир Карлович, Новикову сорок один всего. Оклемается, наверное, переволновался, - почему-то вздрогнув от слов Шейка, проговорила Андреева, наверное, потому что пять минут назад думала то же самое, и Шейк озвучил ее мысли.

Новиков не просто сдал, он расклеился, как бумажный пакет в воде. Наверное, жажда мести концентрировали в его изуродованном организме остаток сил, и, выполнив свою миссию, которая четыре года была его смыслом жизни, майор расклеился. Хотя, может быть, он расклеился от противоположного: имел ли он право на эту миссию, кто ему дал это право? Для достижения цели человек способен собрать в кулак всю силу воли. Выписывая его из госпиталя четыре года назад, московские профессора оставляли ему по заключениям два, максимум три года жизни.

Нина Никаноровна с большим трудом, объехав несколько аптек, купила все назначенные лекарства и, как ей говорил Митин, поехала в СИЗО. Адвокат предупредил главврача тюремной больницы, что сестра Новикова купит и привезет лекарства. Только вчера Митин спрашивал у главврача СИЗО о здоровье Новикова, на что врач ответил: «Сказать плохо – ничего не сказать, а чем мне его лечить? Аспирином?».

Нина приехала на КПП СИЗО и долго объясняла постовому, что ей надо вызвать главврача больницы. Наконец, молодой сержант уступил просьбам назойливой женщины и вместо казенного ответа: «Не положено. Все необходимые лекарства есть в санчасти изолятора» он набрал номер тюремной санчасти и был даже удивлен, потому что там давно ждали этого звонка. Вышел сам главный врач, взял лекарства. Быстро попрощался, поблагодарил и пошел назад.

- Скажите, как он? Он будет жить? – крикнула в спину уходящего майора Нина Никаноровна.

Врач остановился, не оборачиваясь, постоял несколько секунд, потом сказал, обернувшись:

- Должен жить, - и тише добавил: – По крайней мере, какое-то время, - и быстро ушел сутулой, не военной походкой, виновато опустив голову.

Нина Никаноровна постояла еще несколько минут. Сержант-контролер, так долго не хотевший звонить в санчасть, наверное, в качестве компенсации, начал ее успокаивать: