Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Говорят, что в том Озере Мертвых одиноко плавает сам хозяин Ада — шайтан, весь чернобородый, заросший волосами до самых глаз и ушей…

Тут одно из Двенадцати Гнезд его…

О Боже…

…О!.. Аааа…

Сова что ли пролетела, заухала… ааа…

…Гуля замолкает…

Не шепчет более страшные слова…

Водопад тихо обволакивает, отуманивает нас…

Тогда Гуля завершает рассказ свой:

— Моя мать, Гульсум Хурсанд Ашурбанипал бешено! люто! смертно! Зверино болезненно косо любила отца моего…

Она знала как жгучая осиная татарка древние тайны любви Чингис-хана…

И поделилась этими кумысными тайнами в сладких ночах с отцом-зороастрийцем моим…

И они неразлучно прилепились, приноровились друг к другу в ночах бесконечных их…

Они и дни превращали в ночи…

Тут встретились пророк Огня Заратустра и Маг Войны Крови — Чингис-хан…

Айххххйяяяяя!..

Ох, и встреча сеча сладкая была…

Айххйяя!..

Весь мир знает о Чингис-хане, как о великом завоевателе.

Но мало кто знает о нем, как о великом Хакане, Жреце, Маге Любви.

Говорят, что у него было столько же возлюбленных жен, сколько воинов в его победоносных конницах!..

Мудрец-суфий Ходжа Зульфикар говорит: “Для чего Бог создал ночь?.. Для бесконечной любви до самого утра!.. Для чего Бог сотворил день?.. Для того, чтобы после ночи любви, спать, набираясь соков, живицы, спермы для новой ночи любви… И потому великие мужи никогда не видели солнца, а только Луну!..” Ейххх!..

Говорят, что Чингис-хан никогда не видел солнца, поклонялся только Луне, и войска его шли и нападали только ночью — эти ночные, лунные конницы!.. влюблённые в Луну великие Тюмени!..

Похожие на длинные извилистые косы его жен, которыми он душил их в сладости соития…

И этими косами-конницами он душил иные непокорные народы… Да!

«Урангх» — клич воинов Чингисхана и жен-конниц его!..

Урангх!..

Великий Хакан воевал не ради богатства и власти…

Он воевал ради сладости чужих плененных жен!

И потому Его конницы шли ночью, как идет ночью напоенный зебб-фаллос в лоно жены…

Хакан заблудился затерялся занемог в бездонной Вселенной женского Тела…

Ведь дочеловечьи тайные мудрецы говорят, что сам Творец был Мужчиной и строил, лепил, творил Вселенную, глядя на совершенную Архитектуру женского Тела!

Айя! Урангх!..

Глядя на лоно жены, любуясь огненным лоном жены, Он сотворил Солнце!..

Урангх!..

Говорят, что пылкая “урусутка”— славянка выпила, высосала чрез блаженнейший фаллос Чингис-хана всю Его сперму, а потом и крутую кровь! Всю выпила! Вынула! Взяла!..

Она так играла, щелкала, чмокала ягнячьим язычком, вбирая, впитывая, всасывая Его кровь, что Он воспомнил, как новорожденным младенцем лепился, сосал у грудей матери своей!.. Урангх!..

Он умер, истек кровью от любви!..

Блаженна такая смерть!.. Урангх!..

Но!..

…Тут Гуля замолкает…

Я чую, как Гуля в Водопаде улыбается за моей спиной…

— Гуля, а я больше люблю солнце, хотя сейчас луна…

Но потом она шепчет:

— Женщина не должна любить мужа боле, чем чад своих, иначе жизнь на земле остановится.

Но моя мать любила отца больше, чем меня.

И когда он погиб — жизнь для неё остановилась.

Тогда она решила совершить древний обряд скифских жен.

Тогда она решила совершить древний обряд индийских жен “сати”.

Тогда она пришла к этой реке Фан-Ягноб и сорвалась, бросилась радостно, упоенно, сошла в Водопаде в подземелье, где в Озере Мертвых её ждал мой отец, надеясь и там продлить ночные, земные её ласки Чингис-хана…

И!..

Она радостно бежала, летела в Водопаде в подземное Озеро Мертвых, как на первое загробное любовное свиданье к моему алчущему отцу…

Мне чудится, что и он ждал её в аду в слепой надежде на райские земные ласки…

А меня они забыли на земле.

А меня они забыли ласкать, любить на земле…

А только яростно ласкали в ночах и во днях друг друга…

Но я люблю и прощаю их!..

Господь! дай им и там продлить их бесконечные ночи, ночи, ночи!..

Да!..

Да!..

И мы выходим с Гулей из водопада и возвращаемся к костру, чтобы согреться.

Я по-прежнему нагой, а полноводные, щедрые бедра, недра её стянуты тугими, изнемогающими, изникающими узкими плавками, как бешеная река в горах стянута, сдавлена близкими базальтовыми скалами — о! — тут, меж скал-бедер, бушует таинственная великая глубина реки-девственницы…