Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

— Ах, я уже стар!
— А я еще молода!
— Я — желтый лист…
— А я роза декабрьская…
Наша любовь — это лист золотой
На алую розу летящий…
Наша любовь — это лист золотой
На снежную розу летящий…

Ах, мой родной Душанбе,
Где розы цветут в декабре,
Где розы текут в декабре,
Где розы цветут —
Но не благоухают…
Наша любовь — это лист золотой
На снежную розу летящий…

Ах, не ходи искать на снегах
Рождества землянику,
Ах, не ходи искать на снегах белый гриб,
А дремли на печи в одинокой калужской избице,
И, как в детстве, родимую матушку жди,
И, как в детстве, морозную матушку жди…

Вдруг откроется дверь,
И в алмазном метельном уборе
Как звезда, Богородица Дева взойдет —
И в перстах Ее — с земляникой лукошко,
И в перстах Ее — белый гриб,
И в устах Ее — земляника,
И в перстах Ее — белый гриб…

А метель на всю Русь,
Словно нянька, поет и лепечет,
Русь Святую качая, баюкая, словно Люльку Христа…
Ах, ты — Вечная Матушка!..
Щедрая Роженица Двухтысячелетняя,
Ах, небесная неземная Сошественница,
Что ж оставила Ты на снегах Новорожденного Богомладенца
И в земную простую избушку мою забрела…

Ах, ты — Вечная Матушка!..
Что ж оставила Ты
На снегах, кружевах, простынях, пеленах
Новорожденного Богомладенца,
И с дарами в избушку мою забрела…

Ах, не ходи искать на снегах землянику,
Ах, не ходи искать на снегах белый гриб,
А дремли на печи в зачарованной заметенной избице
И с дарами Небесную Вечную Матушку жди… Жди…
И Она близ твоей проплывает избы…

Брел я как-то осенью
По ночному городу…
Улицы — пустынные,
В небесах — луна…
Вдруг увидел улочку — тихую, старинную,
А на той, на улочке — акация цветет…
Вдруг увидел улочку — милую, старинную,
А на той, на улочке — акация цветет…
Ах, белая акация!.. Лунная акация!..
Ты цветешь средь осени — вся белым-бела!..
А под той акацией — в белом-белом платьице
С синими глазами девушка стоит…
А под той акацией в летнем легком платьице
Васильковоглазая девушка стоит…

А рядом с нею — юноша с черными кудрями,
Жгучими очами на меня глядит,
А у ног их мальчик — в курточке матросской
С пуговкой оторванной пляшет и поет…
А у ног их мальчик — в курточке матросской
С пуговкой оторванной пляшет и поет…

Ах, белая акация! Медовая акация,
Как звезда горящая свет алмазный льет,
Ах, ночная троица, как мне с вами сладко
На старинной улочке в городе родном!..
Ах, ночная троица, как мне с вами радостно,
Словно в детстве дальнем в городе родном…

Я спросил у девушки: Кто вы, синеглазая?
Я спросил у юноши: Кто ты, смоляной?
И она шепнула: Я же твоя матушка…
А чернявый юноша — твой отец родной…
Только не убитый,
Только не забытый,
Только не расстрелянный,
А еще живой…
Только не убитый,
Только не забытый,
А еще — горячий,
А еще — живой…
Ах, белая акация!
На земле — у каждого —
В жизни быстротечной,
В жизни кочевой —
Есть такая улочка,
А на ней — акация,
Вечная акация вечный свет свой льет!..
А под той акацией,
А под той акацией,
А под той акацией —
Иль не узнаешь?..
Это ты, родименький, в курточке матросской
С пуговкой оборванной пляшешь да поешь…
Это ты, родименький, в курточке матросской
С пионерским галстуком пляшешь да поешь…

Ах, белая акация,
На земле у каждого,
В жизни быстротечной,
В жизни кочевой —
Есть такая улочка — а на ней — акация,
И названье улочки — «Вечная Любовь»…
Есть такая улочка — а на ней — акация,
И названье улочки — «Вечная Любовь»…

А на той, на улочке, это ты, родименький,
В курточке матросской пляшешь да поешь,
А на той, на улочке, это ты, родименький,
К матушке и батюшке, замирая, льнешь…

Если в конце своей жизни —
Ты покоришь Эверест,
То в ледяной пустыне
Не жди ни родных, ни друзей,
То в одинокой пустыне
Не жди ни друзей, ни гостей…

Здравствуй, седой Эверест!
Здравствуйте, Ваше Высочество!
Здесь ни птиц, ни зверей, ни людей,
Здесь пик моего одиночества…
Здравствуй, седой Эверест!
Пик моего одиночества…

Как муравейник, вдали
Тонет во тьме человечество…
Только горящий стелется дым
Над моим горьким Отечеством…
Только смертельный стелется дым
Над моим пьяным Отечеством…