Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Только Аллах!.. и вздрогнувший поток…

И по этому мосту мудрец бредет в рай?.. иль плывет в ад?..

Земной мудрец посягает на небесную мудрость Творца — и потому плывет в ад…

Господь, я лишь Твой муравей, а не мудрец…

Помилуй меня…

Стрела летела и пела вольная в вешнем веселом небе небе небе

Человек шел и пел в вешних травах младенческих колыбельных лепетных

А потом они встретились

А теперь оба лежат недвижно в травах безвинно втуне веющих веющих веющих

Господь зачем была эта встреча?

Стрелы и человека?

Пули и человека?..

Господь кому теперь травы веют? невеселые…

В раю шел снег, в аду была весна…

Ад — это облетевший райский сад…

Человеки вышли из рая и идут в рай.

Жизнь — это мост между раем и раем.

Все идут в рай, и все будут в раю… И добрые, и злые…

Ада нет в небесах…

Ад только на земле…

Когда мусульманин умирает — его чалма становится саваном в ином мире, но великие шейхи владеют тайным искусством бессмертия — искусством творить из савана чалму и возвращаться из иного мира в земной мир…

Они свободно странствуют в двух мирах…

Чалма — становится саваном…

Саван — чалмой…

Так награждает бессмертных странников Господь…

Мудрец сказал:

— Кто долго странствует по миру — тот может встретить тех, кто давно умер, и тех, кто еще не родился…

Впрочем, это одни и те же люди…

В странствиях исчезает Время… и смерть-цыганка отступает…

И потому люди любят странствовать…

…Я засыпаю, и мне снится усопший поэт Пушкин…

Но он лежит ко мне спиной и спит, и ему снится давно усопший поэт Данте…

Но Данте лежит к нему спиной и спит, и ему снится давным давно ушедший поэт Гомер…

Но Гомер лежит к нему спиной и спит…

И ему снюсь я…

Самое страшное мученье в аду — это слышать дыханье, дуновенье райских рощ средь мглистого, смрадного духа адовых топей и болот…

Окраины ада близки к беспредельности рая…

Самые великие грешники живут на окраине ада… а ноздри их — в раю…

— Кладбище — это вечная стоянка, это последний град тленья для безбожников…

И лишь ночлег, ночевка, караван-сарай, перепутье, кочующий шатер для верующих в Бога перед бездонным переходом, путешествием в иной мир, в иные селенья…

После того, как воскрес Спаситель, кладбища умерли, опустели…

Жизнь — вокзал, гостиница, караван-сарай…

Но и смерть — тоже вокзал, гостиница, каравансарай…

Но и кладбище — тоже вокзал для бессмертных, улетающих душ, покидающих скорбную червивую плоть…

Если долго стоять над гробом усопшего — можно услышать осенний шелест улетающих крыл…

Говорят, что у бессмертной души — крылья стрекозы…

Земная скоротечная жизнь дана тебе, чтобы ты полюбил всех человеков на земле…

И чтобы ты собрал горстку родных и возлюбленных для жизни вечной…

С кем будешь ты блаженствовать в вечных садах рая…

Но если ты не полюбил всех человеков на земле, как родных, а только успел полюбить горстку родных и возлюбленных для Вечного Рая, ты вновь вернешься на землю, чтобы полюбить всех…

Я обошел все горы и долины родины моей, но не нашел Тропы в Царствие Небесное…

И тысячи лет человеки ищут тропу эту на земле…

А ее нет на земле…

Она — в душе человека лежит, вьется…

Она и есть душа человеческая…

Когда на дорогах, в градах и селеньях ты встречаешь мальчиков и отроков, похожих плотью и ликом на тебя — значит, Бог посылает на смену тебе иных отроков, а тебя хочет взять в небеса…

Когда в пенье, звоне, лепете всякого ручья, родника, водопада ты слышишь уже не утоляющий, умиротворяющий шелест воды, а чуешь дальный, пыльный голос давно усопшего отца и близкий, родной, птичий, кроткий голосок-лепесток недавно усопшей матери твоей — значит, твой срок пришел, и они зовут, кличут дымно, блаженно тебя, как звали в детстве твоем…

Туда… туда… туда…

О, Господь!.. Как они встретят, как обласкают, как узнают старца… меня…

Ад — это необъятный зал, где вопиют и вспыхивают тысячи телеэкранов — и ты должен глядеть на них до скончания времен, до иссушенья глаз и души…