Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Дневные новости они отрапортовали лихо, и мадам ещё раз слегка похвалила новобранца. Её тон в разговоре с ним менялся прямо на глазах, и после новостей вечерних она выдернула из портмоне визитную карточку и ткнула Филу под нос:

— Поздно не тревожить, рано не будить!

Появившийся в студии Михайло поздравил с началом работы и, как бы невзначай, предупредил о том, что кроме новостей нужно будет снимать некую дневную программу на улицах Киева. Лицо Валенти при этом приобрело выражение египетской мумии, но никаких комментариев от неё не последовало и все чинно распрощались.

Домой Алекс поехал минуя подземки, «через Манхеттен», как он сказал. И действительно, переехав мост они оказались в самом центре острова, который Филимон видел днём из окна метрополитена. Стены небоскрёбов казино, театров и гостиниц были просто утыканы яркими огнями всевозможных рекламных щитов, поражавшими своими размерами и выдумкой создателей. А одно из зданий представляло из себя абсолютно прозрачную зелёного стекла бутылку, где от дна до крыши, эдак этажей на пятьдесят, двигался лифт с туристами. Кабина подъёмника двигалась как бы по спирали штопора, а когда достигала вершины горлышка, то над головами зевак откидывалась крыша-пробка и вокруг них начинали кипеть и пениться фонтаны янтарного пива, а над головой в вечернем небе зависали ярко горящие буквы фейверка: «Оболонь».

Пространство перед зданием было забито людьми и машинами. В небольшом сквере, в центре площади, сидели кучки художников и торговцев сувенирами, в одном из углов устроился музыкант-барабанщик, который мастерски лупил по бочкам и кастрюлям, а в противоположном углу выкрикивали какие-то лозунги люди в атласных косоворотках и с плакатами в руках. На плакатах было начертано по-русски: «Долой русофобию! Русскому языку в Украине — равные права!» За действиями манифестантов присматривали казачьи разъезды, рядом с которыми стремились сфотографироваться многочисленные туристы.

Припарковаться было просто нереально, но поток машин двигался так медленно, что Фил успевал рассмотреть всё вокруг достаточно подробно.

Миновав площадь, они очутились в череде темных улиц, где днём кипела деловая жизнь, но вечером об этом напоминали только горы мусора. На углу, в тусклом свете неяркого фонаря застыли несколько женских фигур в вызывающе открытых нарядах и недвусмысленных позах.

— Ну, просто как на Вест-сайде, — помахал проституткам ручкой Филимон.

— Точно, — подтвердил Алекс, — и тоже, в основном, мужики в баб переделанные. Транссексуалы, мать их так!

Через несколько минут они уже ехали ещё по одному из многочисленных мостов и вскоре оказались на противоположном берегу реки.

— По-киевски — это Подол, по-нашему — Брайтон, — буркнул Алекс и замедлил ход машины, давая возможность Филу всмотреться в живописную картину.

По широкой, хорошо освещенной набережной двигались толпы людей.

Пожилые дородные матроны в чёрных кофтах с золотыми львами и павлинами шествовали рядом с важными супругами, белые полосатые рубашки которых трещали по швам на животе. Пары помоложе отличались также достаточной упитанностью, но больше привлекали внимание количеством золотых цепей на шеях и руках кавалеров и бриллиантовыми россыпями в ушах ярко напомаженных дам. Самое молодое поколение держалось особняком от старших, шумно и много переговариваясь между собой на почти непонятном для окружающих украинском языке, из английского предпочитая использовать исключительно глагол "fuck". Совсем юные принцы и принцессы носились вокруг старших на низколетящих антигравитационных досках, выписывая немыслимые пируэты в толпе и наводя ужас на глубоких стариков и старух, устроившихся на деревянных скамьях вдоль набережной. Ветераны методично прочёсывали языками каждую заметную фигуру и особенно оживлялись, когда появлялись особо благополучные пары — их можно было сразу узнать по песцовым шубам на плечах у женщин и по презрительному выражению лиц у мужчин.

Плечом к плечу выстроились сияющие яркими огнями рестораны, из которых распространялись в пространстве немыслимо вкусные ароматы. Официанты не стеснялись в борьбе за клиента и чуть ли не за руку затягивали жаждущих вкусить чудеса кулинарии в оазис обжорства. Новые Гаргантюа поднимали большие рюмки холодной водки и бокалы с пивом, уминали креветки в чесночном соусе и жареных кальмаров, вкушали улиток запечённых в сыре и поглощали дюжины свежайших устриц, разложенных на горках льда. Любители восточной кухни заказывали суши и сашими, которые немедленно подавались к столу в огромных кораблях- подносах, где красовались рыбно-рисовые композиции, густо посыпанные янтарными россыпями лососёвой икры. Каждые пять минут шустрые мальчики меняли тарелки посетителей и водружали на столы следующие порции кулинарных шедевров. Форель и лососина, утонувшие в белом соусе, завершившие юную жизнь на вертеле куры и перепела, филе- миньоны в грибном омуте, жертвенные бараны, отдавшие свои ноги и рёбра на ублажение гурманам, — все это гастрономическое великолепие планомерно перекочевывало в необъятные желудки несчастных беженцев. Щекочущий аромат чёрного кофе и коньяка выдавал столы, где скромная трапеза подходила к финалу. Мощные оркестры пытались перекричать звон бокалов и речи тостующих, но удавалось это сделать только врезав натуральный гопак или фрейлакс.