Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Поутру, в один из суботних дней, Роза Марковна в шикарном атласном халате с драконами прочно заняла позиции на газовой плите, которая по правилам коммуналки принадлежала ей на паях с Анной Абрамовной. В одной из кастрюль закипал красный борщ на свиных хвостиках, на сковородке шипела яичница со шкварками, рядом накалялся белый эмалированный кофейник.

Две других плиты были абсолютно свободны, но появившаяся в кухне Анна Абрамовна принципиально водрузила свой облупленный чайничек на законно принадлежавшую ей конфорку.

— Нет, вы только посмотрите, — немедленно обратилась ко всем свидетелям Роза Марковна, — ей мало места!

Свидетелей было трое: Господь Бог, Верка и Филя. Старшая выворачивала карманы младшего в мусорное ведро, так как он успел выйти с ней на пол часа во двор и насобирать на стенах деревянных сараев кучу забавных сороконожек. Для удобства Филька складывал добычу в карман коротких штанишек на шлейках, и теперь Верка с ужасом вытряхивала из запасника «кубло» сцепившихся насекомых.

То ли употребление местоимения, то ли попытка привлечь внимание Господа, а может быть просто узурпация законного жизненного пространства, — но что-то страшно оскорбило Анну Абрамовну, и она немедленно отреагировала домашней заготовкой:

— Сухари суши, а не сало жри!

Нужно сказать, что «дело текстильщиков» к тому времени уже подходило к концу, и оставалось только ждать кому дадут восемь лет, кому пятнадцать, а кого расстреляют. До жителей двора уже дошли слухи, что мужу Розы Марковны досталась наименьшая доля наказания и это разделило двор на две партии: одна часть народонаселения — евреи, полукровки и интеллигенты — была довольна, что пусть и нагрешивший, но живой кормилец семьи вернётся к жене и дочке, а вторая часть — скрытые и явные антисемиты — призывали «поставить всех жидов к стенке», упорно не замечая, что во всей группе из пятнадцати подсудимых, среди русских, грузин, узбеков и украинцев единственным евреем был их тихий сосед по дому. Как ни печально, но интеллигентная Анна Абрамовна примкнула к крылу экстремистов, и её фраза о сушке сухарей была высказана с явным сожалением о слабой степени наказания.

Весь дальнейший диалог, состоявшийся между соседками, Фильке удалось запомнить, но долгие месяцы он расшифровывал смысл незнакомых ему слов, спрашивая у старших, что бы это значило, пока Алик- боцман не поинтересовался «какой козёл пацана мату учит».

Но великолепнее всего прошла кульминация схватки: в пылу перебранки Роза Марковна прозевала готовность яичницы, и когда чёрные клубы дыма возвестили о кремации завтрака, она схватила сковородку и замерла, принимая ответственное решение. С одной стороны, ей хотелось опустить эту сковородку на голову врага, но при этом возникала угроза трудного сиротского детства её дочери. Взвесив все «за» и «против», Роза Марковна приняла воистину «соломоново решение» — она швырнула содержимое сковородки на чистенькую, беленькую тумбочку Анны Абрамовны, после чего пронеслась в сторону умывальника, чуть не сбив противницу с ног.

Ответ Анны Абрамовны ещё раз подчеркнул, что месть образованного человека бывает внешне не грубой, но утончённо- садистской. Столь быстро, сколь могли позволить её немолодые ноги, она рванулась к оставленной без присмотра плите, схватив со своей обесчещенной тумбочки большой кусок хозяйственного мыла с пометкой «60 %». В мгновение ока серо-желтый квадрат был опущен в чрево огромной кастрюли с кипящим борщом, а сама диверсантка стремительно скрылась с поля боя.

Почуяв неладное, Роза Марковна поспешила назад к плите, лишь для того, чтобы увидеть печальное зрелище. Облака белой мыльной пены росли и множились по поверхности красного украинского борща (на свиных хвостиках!), пена прибывала стремительно и бесповоротно, и в ее бурунах начинали складываться грозовые тучи товарищеского суда, пусть и не Божьего, но справедливого.

Господи, и случилось всё это в субботу!

Звуки бодрой военной песни сорвали с постели очумевшего от сушняка Фила в семь часов утра. Он тупо уставился на улыбающееся во весь экран монитора лицо Натали, а та сразу же принялась за дело. — Узнаёте? — Кого? — с трудом разлепил склеившиеся губы Филимон.

— Не «кого», а «что»! — недовольно поморщилась Натали. — Эту песню вы сегодня вспоминали во время контакта!

— Не помню, — буркнул Фил и пошлёпал к холодильнику за спасительной бутылкой холодной минералки.