Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 1

Мои соседи — типично русские люди. Сегодня они меня поносят последними словами, завтра как ни в чем не бывало лезут целоваться. Сегодня поднимают скандал из-за копеечных расчетов по поводу платы за свет, завтра готовы пропить с тобой же сумму в десять раз больше. И наладить какие-то устойчивые и предсказуемые отношения с ними никак не возможно. Я пытался много раз. Ничего не вышло. И я махнул на это дело рукой. И скоро убедился, что только при полном безразличии к отношениям между соседями здесь возможны нормальные скандально-дружеские отвратные сердечные отношения. Причем чем ближе твое собственное поведение в отношении соседей к их поведению в отношении к тебе, тем лучше. Чем вежливее, сдержаннее, великодушнее ты сам, тем хуже. В первом случае ты — свой, во втором — чужой. Лишь после того, как я покрыл Соседа матом и отторговал гривенник в оплате за свет, он вечером пригласил зайти к нему, налил стопочку водки и сказал, что я, оказывается, «свой в доску мужик».

Однажды Сосед (в пьяном виде, конечно) признался мне, что его вызывали «в одно место» и попросили присматривать за мной — кто ко мне ходит, какие разговоры ведутся. Он сказал мне, что он меня «не продаст», «не такая уж он сука, как думают эти му...ки», но я по глазам видел, что он просьбу Их выполняет аккуратно. Интересно, имеет ли он что-нибудь от этого? Думаю, что пока ничего не имеет. И делает он это добровольно и с удовольствием. Второе «Я» шепнуло мне, что он рано или поздно подложит мне крупную свинью. Как? — спросил я. И зачем? Болван, захихикало Пятое «Я». У него же дочь растет, и в одной комнате ему тесно. Наверняка Они ему намекнули, что он может рассчитывать на твою комнатушку. Брось, сказал я. Зачем так плохо думать о людях. Он же рабочий высокой квалификации, в районе на очереди стоит, на работе ему обещают квартиру в новом доме. Он же на Доске почета висит! Не будь таким наивным, шипит Двадцатое «Я». Ты что, забыл, что жилищное строительство заморозили из-за предстоящей Олимпиады?! Все средства пошли на спортивные сооружения. И потом, сегодня он на Доске почета, а завтра напьется, попадет в милицию — и плакала его обещанная квартира.

Некоторое время назад я стал замечать, что в моей комнате кто-то производит обыск. Поскольку стали пропадать кое-какие вещички, я понял, что это делает Сосед. Его, конечно, попросили. И он охотно выполняет Их просьбу. Заодно ворует по мелочам. Это — тоже характерно. И любопытно, что у меня так и не появляется никакого гнева и злобы к нему. И я сам тоже хорош. То презираю его, то обнимаюсь. А всю работу по уборке квартиры выполняет его жена — это вышло как-то само собой. Я за это иногда ей подкидываю коробку конфет, игрушку дочке. И она благодарна за это мне до слез. Она работает в детском саду неподалеку. Зарплата грошовая. Но и выгоды есть: дочь ее в этом саду и питаются они отчасти за счет сада.

Говори потише, просит Учитель, а то мой хозяин опять нотации читать начнет о правилах поведения. Он мужик вроде ничего, но жуткий зануда и ханжа. А ты плюнь на него, говорю я, сними в другом месте. Для одинокого интеллигента это не проблема. Надоело мотаться с места на место, говорит он. К тому же тут много своих плюсов. На работу рядом. Телефон. И плата терпимая. Как мы живем, говорю я. Много ли нам нужно? Выспаться, поесть, кое-как одеться, отдохнуть от людей, чуточку развлечений, спокойная работа... И именно этих примитивных условий нормальной жизни мы иметь не можем. Почему? Хотя бы в силу разнообразия и изменчивости бытия, говорит он. Наш райский коммунизм есть пустая абстракция хотя бы уже потому, что отвлекается от эмпирически данного и неустранимого факта разнообразия и изменчивости. Он был бы возможен, если бы люди на самом деле были совершенно одинаковыми «точками», а различие их положения в пространстве и времени не вызывало бы никаких эмоций. Вот, скажем, параноик Смирнящев со своей оравой прогрессивных подонков зарубил твою статейку в этот вшивый сборник. Зачем это им потребовалось? Разве твоя статья хуже их статеек? Что плохого ты им сделал? Чем помешал? А они кипят страстями! Из-за чего? И попробуй-ка устрани это! А что происходит из-за вещей более серьезных?! И никуда от этого не денешься. Или ты окунаешься в эту трясину мелочной борьбы за самые примитивные житейские блага и становишься, естественно, типичной советской тварью («новым человеком»), или остаешься в стороне, и тогда не имеешь никаких благ и любая тварь может укусить тебя безнаказанно.