Tarjei Vesaas - Pticy

Он пришел в ужас, увидев, что те трое опять показались из-за бугра. Они уже здесь! Он неловко принялся за работу и вырвал сразу несколько кустиков турнепса. Как бы там ни было, хорошо, что на этот унылый конец поля пришли люди. Влюбленные ворко­вали уже не так весело, но все-таки ворковали. А вот хозяин во­все не устал. Когда у человека такое большое поле, он не устает, а работает и работает. Хозяин ни разу не поднял головы.

Они вздрогнули, услыхав странный голос. Голос Маттиса.

- Постойте хоть минутку! — взмолился он. Этот вопль вы­рвался у него невольно.

Хозяин тут же выпрямился и вытер лоб грязной рукой. Он сильно вспотел.

- Что случилось, Маттис?

Вид у Маттиса был жалкий. Он выбился из сил, хотя до конца поля так и не дошел. Над верхней губой у него чернели усы — осела пыль. Наверно, такие усы появились у всех, но у других они были не в счет. Маттис робко подошел к хозяину.

- Видишь, как я отстал?

- Ну и что? — неохотно отозвался хозяин.

- Ты знал, что так будет?

Хозяин отмахнулся — пустяки...

- А мне это не нравится, получается путаница,— серьезно сказал Маттис.

- Понимаю.— Хозяин склонился к самой земле.

Маттиса так и подмывало спросить: ты, наверно, хочешь, что­бы я бросил работу? Но он сдержался. Помрачнев, хозяин что-то буркнул себе под нос. Влюбленные, воспользовавшись перерывом, принялись щипать друг друга.

Наконец хозяин спросил Маттиса напрямик:

- Хочешь, мы возьмем твои гряды?

Серая пелена заволокла глаза. Знакомая ему по прежней жиз­ни — той, что была до тяги.

- Нет, пока не хочу,— твердо ответил он.

- Ладно.

Хозяин заработал тяпкой.

Маттис вернулся к своим грядам. Проходя мимо девушки, он с мольбой взглянул на нее, может, она сделает что-нибудь, чтобы все стало легко и приятно, ведь она такая веселая и молодая и у нее есть парень.

Он кашлянул — это был знак, что он нуждается в немедленной помощи.

И она все поняла. Она улыбнулась ему, словно напоминая: мы тут вместе, и ты и я, мы машем друг другу, работая на поле.

Большего и не требовалось. Маттис услыхал это так отчетли­во, что повторил вслух:

- Да, мы вместе работаем на поле, и ты и я.— Он произнес это так же нежно, но менее скрытно, чем она.

- Ты прав,— согласилась девушка.

Она внимательно вглядывалась в него — несмотря на свой непривлекательный вид, Маттис растрогал ее.

- Марш! — крикнул парень и ущипнул ее за ногу — по-видимому, он находил это веселой шуткой,— и девушка снова стала влюбленной и чужой.

- Да,— сказал и хозяин.

Тот, у которого было такое большое поле. Они взглянули на него и сразу поняли, что он имел в виду: надо работать.

И снова вся троица обогнала Маттиса. Маттис смотрел на них, и ему казалось, что у них-то и было то, о чем он мечтал, те три сокровища. Эти люди обладали ими всю свою жизнь. Они привыкли быть такими и не замечали этого, словно по-другому и быть не могло. Разве иначе могли бы они как ни в чем не бывало полоть турнепс?

Маттис полол, лежа на животе, его донимали мятущиеся мыс­ли. Помоги мне, думал он.

Мысли, как всегда, мешали ему работать, он собирался вы­дернуть сорняк, но выдергивал турнепс.

Нет, никто не хочет помочь мне, думал он, и перед глазами у него мелькали черные и красные круги.

Драгоценные кустики турнепса вызывали у него досаду, они казались такими чахлыми и жалкими, когда вокруг них не оста­валось сорняков, на которые они как бы опирались. Маттису хо­телось выбранить их за убожество, этих ничтожных несчастных горбунов, не стоящих того, чтобы человек рылся из-за них в земле и так мучился.

Мысли разбегались в разных направлениях. Так бывало все­гда, стоило Маттису начать работать,— значит, ничего не изме­нилось. Вот, оказывается, что таил в себе этот день: ничего не изменилось, все осталось по-старому.

Слава богу, скрывшиеся за бугром наконец позвали его:

- Маттис!

Звал сам хозяин, тот, что был так умен. Те двое, с их красо­той и силой, молчали, но это было неважно. Они владели всеми тремя сокровищами.

- Уже обедать? — мгновенно отозвался Маттис.

- Да, идем! — крикнул невидимый хозяин. Этот дивный зов взвился в небо и, перелетев через бугор, снова опустился на зем­лю. Маттис уже спешил к ним.

Его гряды так и остались недополотыми. Но он все-таки уже видел конец поля. Могло быть и хуже, думал Маттис, за­метно оживившись, потому что теперь путь лежал к обеденному столу.

Никто не попрекнул его плохой работой, когда он присоеди­нился к ним и они все вместе направились к дому. Ни единым сло­вом, но Маттис был уверен, что они только об этом и думают; сперва он крепился, но потом не выдержал.