София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

— Мне жарко, — огрызается Бебек и прикладывает серую тряпочку с логотипом ко лбу.

— Напиши заявление. Может, Мехмет тогда включит наконец этот долбаный кондиционер, — советует ему Ильхам и утыкается в газетную страницу «Спорта».

Я тоже опускаю голову — к отчету — и вписываю в графы номера билетов, даты и суммы, а из головы не идет Быстров, вернее, его смерть, такая неуместная в курортном отеле, где «праздник каждый день». Она словно разорвала череду всех этих солнечных дней, наполненных блаженством и удовольствием, которое вполне можно осязать, если только захотеть присмотреться и прислушаться. Сквозь цифры прорываются мысли и о его жене — какой она стала маленькой и сухой, словно старушка, выйдя из кабинета врача. Кивала только послушно, а взгляд забитый, ничего не понимающий. Вот так: сначала он мучился, переживал измену в одиночестве, а теперь она осталась одна, и ей кажется, что быть одной гораздо тяжелее.

Спустя час, так и не дождавшись Натальи и ее заявления, мы отправляемся на обед и сталкиваемся на дорожке с всегда улыбающимся, если только не после встречи с генеральным директором, фронт-офис-менеджером «Голден Бич».

— Ну, как дела? — улыбается он.

— Все хорошо, Мехмет-бей. Если бы еще туристы не жаловались, — отвечает за всех Ильхам.

— А что жаловаться? Море, солнце…

— Да вот на солнце и жалуются. Жарко им в номерах.

— Ну, у нас в Анталии жаркое лето, да. Много жалоб?

— Сегодня человек сорок подходило, — преувеличивает Ильхам, глядя на Мехмета открыто и честно.

— Да, понятно. Ну, приятного аппетита. Увидимся, — улыбается Мехмет и ступает на лестницу.

И мы идем дальше, с чувством почти выполненного долга.

— Надо, чтобы приехал хозяин отеля. Тогда кондиционеры будут работать везде, даже на пляже, — резюмирую я переговоры.

Бебек тут же озвучивает мелькнувшую у каждого из нас мысль:

— И туристы будут жаловаться, что мерзнут.

После обеда, быстрого и легкого из-за жары, мы напоминаем туристам о себе — обходим бассейн и бар, поднимаемся на террасу и смотрим с нее на пляж, как капитан со своего мостика. Пляж усеян, утыкан, заполонен телами даже в этот ядовито-солнечный час. Если учесть, что у нас неплохие продажи, так же как и у Заура за углом, то многие туристы сейчас должны быть на экскурсиях. А Мехмет все просит нас продавать больше — чтобы туристы не сидели в отеле, не ели и не пили тут, не толпились на маленьком для такого отеля пляже и не жаловались, что им жарко в номерах с неработающими кондиционерами.

Лобби-бар, в отличие от пляжа, тих и пуст, только позвякивают в подсобке стаканы и мурлычет песню бармен. Едва мы усаживаемся за свой стол, как к нам подходят две ухоженные девушки с дорогими сумками и покупают экскурсии на четыреста двадцать долларов. Когда одна из девушек достает из сумки деньги, на стол выпадает буклет «Tez Tour», и Ильхам настороженно спрашивает:

— А вы с Тезом приехали?

— Да, но наш гид не пришел. Мы ждали его на ресепшене, а потом решили к вам подойти. А что?

— Нет, ничего, — отвечает Ильхам и убирает деньги девушки в свой бумажник.

Спросив про Кемер и цены на такси, девушки уходят, а Ильхам закуривает, глядя им вслед:

— Но мы ж не знали, что они с Тезом, правильно?

Я коротко взмахиваю рукой:

— Можно подумать, Хасан наших туристов не пишет.

— И вообще он с нашей Олечкой спит, — добавляет Бебек.

— Ты знаешь, вот как раз Олечки мне для него и не жалко, — усмехаюсь я.

Он вздыхает:

— А мне жалко.

Я встаю и становлюсь у окна, глядя на каменную макушку горы, которую наши экскурсионные гиды представляют туристам как Олимп. Да, Олимпов по свету разбросано великое множество: где море и туристы — там обязательно Олимп. И еще Клеопатра везде в изобилии. Посмотришь на географию ее путешествий, и удивительно становится — как челночницу мотало по белу свету. Бассейны Клеопатры, пляжи Клеопатры, ущелья, пещеры, бухты, лески, горки… Но ведь и туристам приятнее купаться в бассейне Клеопатры, а не просто в каком-то бассейне. С легендой намного больше смысла.

Услышав мягкий хлопок двери бара, я оборачиваюсь. К нашему столу подходит жена Быстрова. Ее глаза скрыты очками, но даже через них видна припухлость.

Она садится, тянет руку к очкам, но тут же отдергивает ее и спрашивает торопливо:

— Здесь есть православная церковь?

Я бросаю взгляд на Ильхама, он пожимает плечами.

— Храм Святого Николая? — размышляю я вслух. — Но это далеко, и он не…