София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

Все эти мысли всколыхнули в Оксане злость, но не чистую, не стопроцентную, а прослоенную обидой и страхом. «Господи, единственный раз же, да и мужик оказался так себе — коротенький, торопливый… И сразу же все Вадим узнал… Что же теперь-то?» Она завалилась набок и накрыла голову подушкой, словно хотела передать ей свой горячий, липкий страх. Зная, что развод неизбежен и что Вадим расправится с ней быстро и безжалостно, Оксана уже сейчас начала бояться предстоящих перемен, которые будут радикальными.

Когда под подушкой не осталось больше воздуха, она отбросила ее, вытерла о покрывало вспотевшую ладонь и, взяв с тумбочки телефон, вышла на балкон. Суетливо прикурила тонкую сигарету и приложила телефон к уху, вслушиваясь в гудки.

— Алло! Алло, Настя! Привет. Слушай, я пропала.

— Что случилось? — рассеянно спросила подруга занятым голосом.

— Быстров знает, что я спала с Бекиром, — прошептала Оксана и опустилась на пол, скрываясь за частыми прутьями балконной ограды.

— С кем? А… Уже? Резво.

— Ты же сама советовала!

— Но не попадаться же я тебе советовала! Как он узнал-то?

— Да этот козел сфотографировал что-то, когда я была в ванной, а потом мы напечатали фотографии, и Быстров понял, что это все происходило в нашем номере. Там же нога Бекира видна и… — зачастила Оксана.

— Стоп-стоп-стоп! Я ничего не поняла!

— Да ладно, Насть, неважно. В общем, не знаю, что делать теперь… Вадим меня в номер отправил, а сам не знаю где.

— Сними другой номер или лучше лети в Москву. Чего там сидеть теперь, какой уже отдых?

— Не знаю, не знаю… Черт, какая я дура! А этот тоже! Вот сука, зачем он это сделал? Вадим даже не разговаривал со мной…

— Оксан, у меня тут вторая линия. Перезвонишь?

— Д-д-да…

Оксана всхлипнула и тяжело уронила руку с телефоном на колени.

Поздно вечером, в начале двенадцатого, переодевшиеся и посвежевшие после душа, мы заходим в отель. Бебек несет в руках бутылку водки из своих личных запасов, укутанную в белый пакет. Быстро пройдя по неярко освещенной террасе лобби-бара, мы оказываемся у большого круглого стола, скрытого от глаз туристов выступающей стеной и кустарником в кадках. Ильхам запускает руку в маленькое окно, расположенное на уровне его груди, и выуживает три высоких стакана. На звон из окна выглядывает бармен:

— Три колы?

Усевшись, я подвигаю к себе зеленый пластиковый стул и укладываю на него босые ноги.

— Сколько ты водки с собой из Москвы притащил? — спрашиваю я Бебека. Его взгляд даже в темноте кажется мне хитрым и торжественным.

— Еще есть, не переживай.

— Я не переживаю, я удивляюсь.

— А помните, как мы в начале сезона играли после дождя в атриуме в футбол? — тихо говорит Ильхам и глотает разбавленную колой водку. — У нас тогда три туриста было. Три туриста…

— Что, устал, Ильхам?

Бебек хмыкает и чиркает несколько раз подряд моей зажигалкой, высвечивая капли колы на пыльном столе. Я вытаскиваю зажигалку из его пальцев:

— Отдай, нервный ты мой.

— Почему? Я бы еще и в Египет на зимний сезон съездил, — отвечает Ильхам, бросая на меня внимательный взгляд.

— А я нет! — поспешно вставляет Бебек. — Все, хватит с меня туризма. Уродливая работа.

— Что в ней такого уродливого? — злюсь я. — Особенно в твоем случае? Бабы, море, сосны… Да и деньги очень даже хорошие для твоего возраста и статуса. Некоторые прошлогодние-то самарские квартиры себе после сезона купили. Вот ты сам, как эти русские туристы! Вечно ноешь. Нельзя даже поинтересоваться, как у тебя дела, чтобы потом не выслушивать все твои заморочки.

— Тамара, тебе чего, водка не в то горло попала? — недоуменно спрашивает Бебек, отодвигаясь от меня. — А квартиру, между прочим, только Власовы купили, и то им родители помогли.

Я вздыхаю и отпиваю из стакана теплую, пощипывающую язык жидкость.

— А вообще, да. Тупая работа, согласна. Туристы тупят, потому что они отдыхать приехали: даже если дома с ними все в порядке, то здесь им мозги не нужны. Самое серьезное решение, которое они принимают, — пойти ли им глазеть на лавки до обеда или после. Мы тупим, потому что работа большого ума не требует. Врать и продавать только и нужно уметь. — Потянувшись, я отщипываю веточку от туи в кадке и растираю ее между пальцев. — И у меня такое чувство, что жизнь проходит мимо… пока я тут, в соснах…

— Да ладно тебе, все нормально! — Бебек хлопает меня по плечу. — Поедешь в Москву, потусуешься там с мужиком каким-нибудь, все пройдет.