Эрик Сигал - Сильнодействующее средство

Изабель не выдержала:

— Даже если он ни разу не попадет мячом в площадку, я все равно не стану любить его меньше!

Она посмотрела на отца.

— Пожалуйста, — взмолилась девушка, — я не хочу тебя обижать.

— Но это тебе прекрасно удается.

— Перестань! Пойдем лучше пробежимся немного, а я тебе расскажу, как у меня продвигаются дела с диссертацией.

Реймонд моментально размяк.

— Я бы с радостью, Изабель, — нежно произнес он, — но в последнее время меня все больше тянет говорить о науке сидя в кресле. Давай мы это сделаем потом, когда ты вернешься? За стаканчиком холодного чая?

— Конечно, папа, с удовольствием, — быстро согласилась дочь.

Она переоделась в спортивный костюм и подошла поцеловать отца.

— Только никаких глупостей, пока меня нет! — предостерегла она.

— Интересно, что ты называешь глупостями? — Реймонд старался держаться бодрячком.

— Ну, например, повторную уборку всего дома.

На пробежке Изабель ругала себя за то, что так обошлась с отцом. Он ей отдал столько лет! Можно было сделать все намного деликатнее.

Вернувшись, она, к своему облегчению, застала отца в прекрасном расположении духа. По крайней мерс — с виду. К ее приходу он приготовил большой кувшин холодного чая с веточками мяты.

Изабель быстро приняла душ, оделась, достала тетради и приготовилась к очередной презентации — второй за сегодняшний день.

Рей был заворожен гениальностью дочери. Ее гипотеза звучала не просто убедительно, было такое ощущение, что решение всегда лежало на поверхности, просто его никто не замечал.

Когда она закончила, отец встал и торжественно объявил:

— Это надо отметить.

— Спасибо, пап. Давай завтра…

— Я знал, что ты не подкачаешь. Поэтому, пока ты бегала, выскочил в магазин и накупил твоих любимых лакомств. Хочу накормить тебя самым фантастическим ужином.

— Пап, — мягко напомнила она, — мы с Джерри уходим.

— Для тебя это особый день! — словно не слыша, продолжал Реймонд.

От нее не укрылось, что вопреки привычке отец не употребляет слова «мы».

Было очевидно, что он полон решимости стоять до конца.

Нарочито размеренным тоном, каким говорят с раскапризничавшимся ребенком, желая его успокоить, Изабель объявила:

— Пап, я сейчас пойду переоденусь. Потом приедет Джерри, и мы с ним вместе уйдем.

Отец снова не обратил на ее слова никакого внимания и продолжал накрывать на стол.

— Пап, я же тебе сказала…

— Вы можете и здесь поужинать, — сказал тот. Голос у него чуть дрожал — Реймонд был на грани истерики. — Джерри хороший парень. Прекрасный. Угощения на всех хватит…

Изабель в упор посмотрела на отца. Раньше он всегда казался ей всезнающим и непогрешимым. Теперь перед ней стоял жалкий безумец. Ее охватила жалость. И, как ни странно, злость. Она вдруг поняла, как ей ненавистно затворничество, в каком она, по милости отца, жила все эти годы.

Зазвонил домофон, Изабель взяла трубку, послушала и коротко произнесла:

— Сейчас спущусь.

Потом опять повернулась к отцу — тот едва слышно выдохнул:

— Прошу тебя!..

Реймонд схватился за грудь и осел на колени.

— Пап, что с тобой? — в ужасе вскричала дочь.

— Не уходи сейчас. — Лицо Реймонда налилось кровью, он весь взмок.

Усилием воли сохраняя здравый рассудок, Изабель нажала кнопку домофона и попросила Джерри подняться.

Тот сразу оценил ситуацию.

— Айза, я все сделаю. Ты звони 911 и вызывай «Скорую».

— Не надо… — с трудом выдавил Реймонд. — Все будет… в порядке… Просто останьтесь…

Он потерял сознание и растянулся на полу.

У Изабель было жутковатое ощущение дежа-вю. Это уже было однажды.

Она помнила, как с отцом еще в Беркли случился удар и как она в страхе ждала приговора врачей. Только в теперешней ситуации была существенная разница — теперь рядом с ней был Джерри. С ним ей было не так страшно ждать известий.

— Со стороны сердца нарушений нет, — объявил старший ординатор в городском госпитале Кембриджа. — Не знаю, принимал ли он регулярно свои лекарства, но, судя по всему, он перенес сильный шок, из-за которого у него резко подскочило давление. Мы дали ему успокоительное. Поскольку он уже имел проблемы с сердцем, мы его пару дней подержим. Понаблюдаем.

Предполагалось, что до утра отец будет спать, и Изабель согласилась с Джерри, что надо перекусить. Но ее не оставляло чувство вины, аппетит пропал, и максимум, на что она согласилась, были пончики.

Джерри был очень мил. От него исходила сила и забота, он прямо-таки источал участие. Она и не думала, что сможет… любить его еще сильней. Но это было так.