Тони Парсонс - Моя любимая жена

Билл покидал родительский дом с мыслью, что его семейная жизнь кончилась навсегда. Убеждение держалось долго — вплоть до того дня, когда он встретил Бекку. Это она заставила его поверить, что еще не все потеряно и можно построить другую семью. Билл влюбился в Бекку в первый же вечер. Тогда он действительно поверил в возможность начать жизнь сначала.

Холли с амой вернулись в гостиную. В руках дочери по-прежнему была миниатюрная вселенная с планетами и звездами. Билл улыбнулся и встал на колени, чтобы получше рассмотреть хитроумное произведение собственного ребенка.

«Это и есть любовь, — подумал он, краем уха улавливая мягкий шелест отъезжающего „порше“. — Шанс начать все заново».

Закадычная дружба Бекки с Элис Грин завязалась в одиннадцатилетнем возрасте и продолжалась почти пять лет. То была горячечная, всепоглощающая дружба школьного детства, когда, кроме лучшей подруги, тебе никто не нужен. Зато с ней можно делиться самыми сокровенными тайнами. И кому, как не подруге, ты доверишь проколоть себе уши?

Элис проколола Бекке уши обычной иглой, предварительно прокалив ее в пламени свечи. Было много крови, но они все равно смеялись. Они тогда много смеялись, в том числе и над грядущей взрослой жизнью. Но в их дружбе с Элис всегда была какая-то червоточина.

Они познакомились и подружились в школе-интернате. Заведение это располагалось в мрачном, готического вида здании, похожем на волшебный замок. Его окружали лесистые холмы графства Бакингемшир, также добавлявшие в их существование толику сказочности. Когда дружба Бекки с Элис только начиналась, они одинаково одевались, носили одинаковые прически и обе мечтали стать журналистками. Им было приятно, когда сверстницы и учителя называли их сестрами-близнецами. Однако уже тогда за внешним сходством проступали кое-какие противоречия.

Несмотря на вроде бы приличные заработки отца, Бекка не смогла бы учиться в этом привилегированном интернате без специальной государственной дотации. А семья Элис владела сетью ресторанов в самых бойких местах Сингапура, и девочка относилась к деньгам с легкой небрежностью, какая бывает у тех, кто с ранних лет привыкает тратить незаработанные деньги.

В ту пору Бекка не особо задумывалась о финансовом неравенстве. Она с благодарностью принимала щедрость Элис, точнее, родителей ее подруги: веселые прогулки по магазинам Гонконга, где Элис творила чудеса с помощью кредитной карточки, полеты первым классом в Сингапур во время долгих летних каникул. Элис фамильярно называла этот город Синджи, и к своим двенадцати годам Бекка тоже привыкла так его называть.

«А не прошвырнуться ли нам в Синджи, Бекки?» — обычно спрашивала Элис, и они весело хохотали.

Когда Бекка узнала, что Элис сейчас тоже в Шанхае и работает независимой журналисткой, она обрадовалась, как девчонка.

Элис приехала к ним вечером, в то время, когда Бекка обычно купала и укладывала спать Холли. Они обнялись, и пятнадцати лет как не бывало.

Они вместе выкупали Холли, с первых же минут очарованную «тетей Элис». Та наговорила ей кучу комплиментов. Бекка чувствовала, что это не просто вежливая болтовня, и радовалась возобновлению их дружбы. Более того, сейчас, когда у нее появились тылы — семья, прекрасная квартира и такие же прекрасные перспективы на будущее, — Бекка держалась увереннее. Пусть с запозданием, но она тоже входит в мир, в котором Элис жила с рождения.

Уложив Холли, они перешли на кухню. Элис встала у окна, разглядывая двор. Бекка извлекла из холодильника бутылку вина, взяла пару бокалов и присоединилась к своей вновь обретенной подруге.

— Так ты забросила журналистику? — небрежным тоном спросила Элис.

Вопрос как вопрос. Бекка и сама не понимала, почему он ее задел.

— Пришлось. Сейчас я, в основном, занимаюсь Холли.

Бекка начала рассказывать о том, как у дочери вдруг обнаружили астму. Элис сочувственно кивала, однако Бекка быстро прекратила рассказ и стала разливать вино. Ей вдруг показалось, что она оправдывается. С какой стати?

— Мне и дома дел хватает, — промолвила Бекка и вновь одернула себя: «Ты еще извиняться начни за то, что оставила работу!»

Она решила переменить тему.

— А что тебя привело в Шанхай? Я думала, ты выберешь Гонконг или тот же Синджи.

Элис поморщилась, и Бекка сразу увидела в ней ту девчонку, какой Элис была в свои одиннадцать, двенадцать, тринадцать лет… Избалованная, щедрая. Тогда Бекке казалось, что Элис просто невозможно не любить.