Виктор Ротов - И в засуху бессмертники цветут... К 80-летию писателя Анатолия Знаменского - Воспоминания

«7 октября 1919 года, — пишет А. Ф. Миронов, — был вынесен смертный приговор, и во дворе тюрьмы вырыта общая могила, поскольку приговор должен был быть приведен в исполнение в течение 24 часов. Спас Миронова и других его товарищей от расправы Троцкого В. И. Ленин, внимательно следивший за ходом

Балашовского процесса и не веривший в вину Миронова. Получив известие о приговоре, Ленин того же дня, 7 октября, созывает срочное собрание Политбюро ЦК РКП(б), которое выносит решение о помиловании Миронова и других осужденных товарищей.

Смилга тотчас «перестраивается»: уже восьмого октября он делает заявление о том, что ВЦИК помиловал Миронова и его товарищей по ходатайству… трибунала».

Объективности и справедливости ради Ленин дает указание Дзержинскому и секретарю Совнаркома Сцепинской собрать все материалы о «Саранском мятеже» Миронова и Балашовского процесса над ним и товарищами; и сделать по этому вопросу подробный доклад на Политбюро ЦК РКП(б). Вопрос о Миронове обсуждался на трех заседаниях Политбюро 7, 23, 26 октября 1919 года. Докладчиком при участии Ленина выступал Дзержинский. О решении заседания Политбюро черным по белому записано в хронике о Ленине: «23 октября 1919 г. Ленин участвует в заседании Политбюро ЦК РКП(б)… При обсуждении пункта «4» повестки дня о бывшем командире Донского кавалерийского корпуса Ф. К. Миронове принимается решение об освобождении его и товарищей, осужденных по делу Миронова, от всякого наказания. Ленин голосует за предложение ввести его в члены Донисполкома Советов». (В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. С. 594).

«На этом же заседании Политбюро, — пишет далее А. Ф. Миронов, — только что опальный комкорпуса был принят в кандидаты партии. Вчерашний «мятежник» и «враг партии» был удостоен высочайшей чести: за его прием в партию голосовали: Ленин, Дзержинский, Крестинский. Калинин воздержался, а отсутствующий Троцкий телеграфно выразил свое согласие о приеме. (Подлинное лицо лицемера).

Когда Врангель одержал ряд побед над 13–й красной армией и 2–й Конной, неугомонный Миронов пишет заявление, в котором

просит послать его против Врангеля. «С одобрения Ленина он был назначен командующим 2–й Конной армией, которой до этого командовал Городовиков. Миронов провел ряд реорганизаций в армии и, войдя в боевое соприкосновение с Врангелем на правом берегу Днепра, разгромил пять его отборных дивизий, захватив огромные военные трофеи». Вот поэтому Фрунзе сказал о Миронове, что тот оказал «неоценимую услугу в разгроме Врангеля».

Несмотря на провал балашовского судилища над Мироновым и его товарищами, Троцкий (Бронштейн) и его сподвижники Склянский и Белобородов продолжали плести интриги против выдающегося командарма. А когда Миронов выехал в Москву за новым назначением, его арестовали и посадили в Бутырскую тюрьму.

«Время шло, — пишет А. Ф. Миронов, — но Миронова все не было. Ленин делает официальный запрос Склянскому, заместителю Троцкого: «Т. Склянский! Где теперь Миронов? Как дело обстоит теперь?». (Ленинский сборник, т. 20).

В конце своей статьи А. Ф. Миронов излагает четыре пункта, бесспорно доказывающих, что Ф. К. Миронов был убит без суда и следствия в Бутырской тюрьме по интриге Троцкого (Бронштейна) и К 0. Вот основные выдержки из этого заключения:

«Н. В. Суетенкова писала мне, что она и муж (Ф. К. Миронов. — В. Р.) были допрошены следователем всего два раза. Следствие только началось. И никакой вины Миронова просто не могло еще быть доказано. Допрос вел молодой следователь, явно стремившийся запутать следствие. Ни Ленин, ни Дзержинский не знали о том, что Миронов находится в Бутырской тюрьме. И допрос проводился в тюрьме, а не в ЧК. Тогда как такие дела рассматривал сам Дзержинский.

Следователь Главвоенпрокуратуры СССР, проводивший расследование факта гибели Миронова, обнаружил в архиве Бутырской тюрьмы лишь небольшой листок с описью белья, снятого с Миронова. Эта процедура выполняется перед отправкой обреченного на расстрел. Так что и версия о том, что он был убит охранником с караульной вышки, не выдерживает критики. А факт расстрела в тюрьме свидетельствует о преступном нарушении существующих тогда правил: расстрелы в тюрьме запрещались.

Следователь Главвоенпрокуратуры уже после посмертной реабилитации Ф. К. Миронова в беседе с соратниками командарма С. П. Стариковым (г. Москва) и Е. Е. Ефремовым (г. Ленинград) сказал им, что ни в тюремном деле Миронова, ни в ВЧК он не нашел никакого документа о приговоре к высшей мере наказания, ни о приведении его в исполнение. Даже не было обнаружено акта за подписью тюремного врача, свидетельствующего смерть заключенного.