Мария Спивак - Твари, подобные Богу

Дедушка, конечно, рисковал, но своего добился. Молоток. Выполнил первый пункт ее личной программы-минимум. Второй, впрочем, тоже: пропихнул ее к ним на фирму. Что, кстати, оказалось нелегко, Главный почему-то заартачился. Протопопов перед ним ужом извивался.

Лео поморщилась, вспомнив укус гадюки и больницу, а поскольку в комплекте с ними шел Антон, поспешила переключиться на насущные проблемы.

Значит, если мы все-таки рожаем, следует поторопиться с наращиванием «прослойки». Зарегистрировать для верности подставную фирму? На имя Зинки? Должна согласиться. Уговорим за проценты, Зинон дармовой выгоды не упустит.

Дальше. Необходимо перехватить Мурашова, пока Ванька не открыл собственное дело. А то переманит. Или слабо? Будем надеяться. Сделаем ставку на чумовую мурашовскую любовь к малой родине. Или на его тайную, но отнюдь немалую симпатию к самой Лео. На редких встречах, еще при Иване, Мурашов буквально не сводил с нее глаз и очень смешно терялся в разговоре. Спрашивается, почему на нее вечно западают плюгавые, серенькие дяденьки с заемчиком?

Но не будем отвлекаться. Главное сейчас — ускоренно окучивать клиентов, всех без разбору. Протопоповская помощь хорошо, а личный сундучок сокровищ куда лучше. Наследство для бэбика — это святое.

Черт! Может, пронесет, обойдется без бэбиков? Тем более от такого папаши…

Лео тяжко вздохнула. Представила себя с коляской, в парке, рядом — Протопопов. Лицо у него на картинке было счастливое. Нет, сомневаться нечего: обрадуется. Сколько раз он, любитель в койке поперетирать за жизнь, твердил, как мечтал о дочери. Что ж, если надо, будет ему дочь.

Дочка-внучка.

Лео еще раз вздохнула. Ладно, ничего не поделаешь. Не от Антона — зато ребенок. Хорошенькая девочка. Куколки, платьица. Антона ведь по-любому не вернешь.

Лео откинула назад волосы и строго сказала себе: все к лучшему.

В свою удачу нужно верить.

Протопопов, не подозревая о грядущих потрясениях, гулял с Никсоном. Прогулка в дневное время перестала быть для пса редкостью, но еще не превратилась в обыденность, и он весело носился под деревьями, высоко взметая листву, которая лишь начинала опадать и пока сохраняла цвет, не ржавела. Игра Никсона заключалась в том, чтобы, внезапно затормозив всеми четырьмя лапами и резко задрав морду кверху, застать врасплох багряный, золотой, алый дождик — который категорически отказывался пугаться и улетать и преспокойно сыпался собаке на нос. Никсон растерянно провожал листочки глазами и тоненько, изумленно тявкал.

— Вот дурилка, — нежно улыбнулся Протопопов. Он сказал это совсем тихо, но пес, умчавшийся довольно далеко, услышал. Суматошно, по-мультяшному перебрав ногами в воздухе, он на мгновение замер, затем подбежал и, одарив хозяина лукавым взглядом, гордо загарцевал рядом с ним вдоль асфальтовой дорожки. Он словно нес в себе радость жизни, переплескивавшуюся через край, и ужасно напоминал Лео — разве что волосами не встряхивал.

Протопопов хмыкнул. Он привязался к своей ассистентке, своенравной, яркой, умной хитрюге, которая дарила ему столько удовольствия в постели и на работе сумела стать его правой рукой. Именно благодаря Лео у него появилась возможность иногда оставаться дома; за дела он не волновался, а с семьей побыть хотелось, совсем как в старые добрые времена. Собственно, с рождением внука многое и правда вернулось на круги своя: жена помягчела, они стали нормально общаться, разговаривать, а чуть погодя — так естественно, что Протопопов даже не заметил, когда и как, — восстановили супружеские отношения. О причинах он не задумывался. Зачем? Во-первых, от добра добра не ищут. А во-вторых, его любят, вот и весь сказ. Понятно, что из-за Таты жена взбрыкнула, захотела отомстить, отсюда любовник. Иначе и быть не могло, она живой человек. Но потом проверенные годами чувства перевесили, и жизнь вошла в прежнюю колею. Чему, кстати, немало поспособствовала Лео; жена подсознательно учуяла соперницу и начала отвоевывать территорию. Давно следовало завести любовницу — вместо того чтоб сохнуть по якобы единственной и неповторимой Тате. Допустим даже, другой такой нет — зато есть другие! И наличие конкуренции всем им очень на пользу. Как, к примеру, старается Лео, понимая, что не уникальна! На полную катушку, изобретательно, талантливо. И это — хорошо, скажем мы, цитируя Господа Бога, который наконец удостоил раба Протопопова вниманием, вознаградил по заслугам. Большего и желать совестно. На работе уважают, жена, сын, невестка любят, Лео тоже, хоть и не признается — но иначе откуда в ней столько пылкости? По ощущениям, к слову, с ней не хуже, чем с Татой. Ну, почти. Меньше трепета, помрачения, наркотической зависимости, но разве оно не к лучшему? Видно, причина того, прежнего, сумасшествия — двадцатилетняя верность жене. Обалдел на новенького, вот крыша и съехала. А по-хорошему, обыкновенный роман, красивый, кто спорит, но больше благодаря его усилиям и затратам, нежели татиным женским чарам.