Грэм Джойс - Реквием

— Ты сошла с ума? Стена облеплена джиннами. Это их самое любимое место во всем городе. Некоторые из них даже маскируются под израильских солдат. Нет, в этом городе есть только одно место, где можно говорить о них спокойно.

— И что это за место?

Ахмед сжал ее руку и опять понизил голос. С обритой головой и тлеющим взором он выглядел как типичный пациент психиатрической лечебницы.

— Я покажу тебе, как вызвать джинна. Больше ты этого никогда не увидишь. Ты не захочешь этого, поверь мне.

Все эти разговоры раздражали Шерон, но она не хотела спорить и вслед за Ахмедом покинула его квартиру. Сначала они заехали к ней домой, чтобы одеться соответствующим образом, затем направились к туннелю, где Ахмеда хорошо знали.

Смотритель заверил их, что последняя группа туристов уже прошла и он собирался запирать туннель, так что после них никто туда не зайдет. Шерон задумалась о том, сколько времени проводит в этом месте Ахмед.

Он объяснил Шерон, что туннель соединяется с родами Силоама и дойти туда можно за полчаса. Они побрели по туннелю. Уровень воды то поднимался, то опускался, проход то сужался, то расширялся. Время от времени приходилось идти пригнувшись. Лучи фонариков прыгали на мокрых стенах. Неожиданно Шерон увидела огонек впереди и остановилась.

— В чем дело? — приглушенно спросил Ахмед.

Она указала на огонек, который подпрыгнул и исчез. Ахмед пошел вперед, она за ним. Спустя какое-то время Шерон опять заметила огонек и застыла на месте.

— Там кто-то есть, — произнесла она свистящим шепотом.

Ахмед терпеливо обернулся к ней:

— Не будь идиоткой. Это отражение твоего фонарика.

Когда они достигли знака, отмечающего середину пути, Ахмед указал на то место, где древние строители, прокладывавшие туннель с двух концов, встретились.

— Это самое безопасное место во всем городе. Здесь можно вызывать джиннов, почти не боясь их. Но подчеркиваю — почти. Дай мне свой фонарик.

Он выключил оба фонарика, и все потонуло в первобытной тьме. Было довольно холодно и тихо, как в могиле, — лишь время от времени вода с легким журчанием стекала со стен.

Шерон слышала, как Ахмед медленно ходит вокруг нее, шлепая по невидимой воде.

— Это самая древняя часть города, — прозвучал его голос из темноты. — Она существовала еще при хананеях. Даже раньше. За много-много лет до того, как пришел Давид и дал городу имя, здесь было поселение. Его построили…

— Что ты кружишь все время? Прямо дрожь берет.

— ЗАТКНИСЬ! Молчи! Теперь мне придется начать все с начала!

Шерон была ошеломлена этим внезапным взрывом эмоций и стала сомневаться, разумно ли было приходить сюда с ним. Многие побаивались Ахмеда, она же всегда держалась с ним с подчеркнуто беззаботной уверенностью. Вплоть до этого момента она не ожидала от него ничего плохого, но сейчас подумала, что он, возможно, переживает какой-то новый кризис. Налицо были все признаки: бритая голова, неожиданный отказ от всех своих излюбленных вредных привычек, внезапные смены настроения.

— Это самая древняя часть города, — повторил он, медленно обходя вокруг нее; она слышала его дыхание между фразами и журчание воды, обтекавшей его ноги. — Она была построена вокруг этого источника, источника Тихон, потому что люди в то время уже поняли, что это за место. Это место — пуп земли, всегда было им и останется впредь. Это центр мироздания. Как семя хранит память о растении, породившем его, так и это место хранит память о своем происхождении. Индусы называют такое место «чакра», а местные жители — «джива». Я же называю его колыбелью джиннов. Город Иерусалим построен над ним и вокруг него. В моем народе говорят, что золотой купол мечети аль-Масджид аль-Акса — это не что иное, как круглая золотая пробка, подобная пробке на флаконе с благовониями, которая рукой Аллаха забита в скалу под ней, для того чтобы сдерживать энергию, исходящую от этого места, и не дать силам преисподней затопить всю нашу землю.

С каждым кругом Ахмед приближался к ней. Шерон уже чувствовала его дыхание на своей шее. Она хотела сказать ему, что он ее пугает, но боялась очередной вспышки его раздражения.

— Но происходит утечка энергии. Струи пара вырываются на поверхность. Город подобен огромному мозгу, сооруженному над бездной и одурманенному нарами собственного воображения. — Постепенно Ахмед стал удаляться от нее. Голос его становился тише, превращаясь в шепот. — Одурманенному и пребывающему в грезах. Дыхание этого места порождает джиннов. Именно здесь мечты и сны вызывают их к жизни. Именно здесь начинается их земное существование.