Грэм Джойс: Темная сестра

Сорвав доски — заскрипело раскалывающееся дерево, — Алекс позвал Мэгги. Пришли и дети, а с ними Пятнашка, помесь лабрадора, которая тут же принялась обнюхивать результаты.

— Я так и знала! — воскликнула Мэгги, — Как красиво!

Алекс не разделял ее уверенности.

— Возможно, будет красиво, если привести это в порядок.

Они обнаружили типичный викторианский камин, с кованым железом и облицовкой изразцами. Мэгги сразу же затеяла тереть плитки, на которых проявился яркий цветочный рисунок. Решетка оказалась цела, хотя и забита сажей и строительным мусором.

— Нужно его вычистить. Дети, несите-ка все эти деревяшки на задний двор.

Алексу нравилось, когда во время работы кто-нибудь был у него на побегушках. Мэгги уже стала атаковать мусор с помощью совка и щетки, но вдруг отпрянула:

— Брр!

Дети мигом сгрудились вокруг нее:

— Что там?

У Мэгги был такой вид, словно ее сейчас стошнит.

— Уйдите отсюда.

— Что там, мамочка?

Алекс пошевелил мусор, скопившийся на решетке. Там было что-то вроде палок и соломы, все облепленное сажей.

— Я вижу, что там, — сказал он, — Ничего особенного. Просто мертвая птица.

Он поднял ее на совке, большую черную птицу с расправленными крыльями. По всей видимости, она провела в камине какое-то время. Она высохла, но не сгнила, в ее крылья забились пыль и сажа, а глаз побелел. Ее клюв был раскрыт. Алекс качнул птицей в сторону детей.

— Брр! — сказала Эми.

— Брр! — сказал Сэм, глядя как зачарованный.

Даже Пятнашка, казалось, вздрогнула.

— Унеси это, Алекс.

— Наверное, она устроила себе здесь гнездо. А потом застряла в решетке. Так часто бывает.

— Что ты с ней сделаешь, папочка?

— Съедим ее за воскресным обедом. Черный дрозд в соусе из петрушки.

— Не обращай внимания, Эми, он просто дурачится. Вынеси это из дому, Алекс.

— А мы похороним ее, как полагается, — как Улисса? — поинтересовалась Эми.

Когда золотая рыбка Эми по имени Улисс умерла, ее торжественно похоронили в саду за домом, поэтому теперь Алекс вынес птицу из дому, выкопал для нее ямку и засыпал землей.

Эми утрамбовала землю лопаткой.

— Сейчас она полетит на небо?

— Ага, — ответил Алекс. — Посмотри вверх — это ее чистая душа летит в небеса.

Был полдень в конце октября, и небо голубело, точно птичье яйцо. Эми долго смотрела вверх. Потом перевела взгляд на отца. Алекс понял, что в свои пять лет она верит далеко не всему, что он говорит. Ему стало грустно.

— Вернемся в дом.

Все началось в тот самый вечер, когда они поехали на обед к Сузманам. Сначала не удавалось завести машину.

— Почему ты злишься? — спросила Мэгги.

Алекс, разумеется, тут же вышел из себя. Он не злился, пока Мэгги не сказала ему, чтобы он не злился. Он сделал глубокий вдох и попытался понять, что его рассердило. Накрапывал дождь, дети тузили друг друга на заднем сиденье машины, а Мэгги смотрела на него. Опять она переборщила с румянами и тенями для век. Всякий раз, когда они ехали к Сузманам, Мэгги чувствовала себя неуверенно, а всякий раз, когда Мэгги чувствовала себя неуверенно, она слишком сильно красилась.

Алекс вылез из машины, резко откинул капот и стал нетерпеливо возиться с проводами зажигания, как вдруг двигатель запыхтел, а лопасти вентилятора едва не отхватили ему кончики пальцев. Теперь у него и вправду был повод для гнева, и от этого ему стало легче.

Мэгги все еще держала руку на ключе зажигания.

— Волшебное прикосновение, — промолвила она, улыбаясь Алексу, когда он забрался в машину.

— Ты что, пальцы мне хотела отчекрыжить, да?

Улыбка исчезла с лица Мэгги. Муж смотрел на густую красную помаду, совсем не шедшую к ее ярким каштановым волосам. Ну как можно сердиться на женщину, которая так боится встречи со старыми друзьями, что заштукатуривает себя подобным образом? Алекс не смог.

— Ладно, — Он повернулся к детям, — Если не перестанете там возиться, я стукну вас лбами.

Алекс никогда не стукал детей лбами и вряд ли был на такое способен, однако Мэгги обернулась и кивнула им так, словно он говорил всерьез.

— Вообще-то, мы собирались приятно провести вечер, — сказала она.

— Так почему же мы проводим его неприятно? — спросила Эми.