Грэм Джойс - Реквием

— Подлинные?

— Разумеется.

— А почему они хранятся у вас дома? Я думал, это музейная редкость и их изучают ученые.

— Месье, вы, похоже, не имеете представления, какое огромное количество этих свитков найдено.

Том внимательно рассмотрел выцветшие пергаментные листы. Они не раскрыли ему каких-либо секретов. Он отложил их, Давид собрал папки и снова запер в шкаф.

— Я храню их в этом шкафу, — подчеркнуто произнес он. Можно было подумать, что он предлагает Тому украсть свитки.

— Мне надо идти, — сказал Том. — Хочу пройтись до Гефсиманского сада, пока светло.

— Пока вы доберетесь до Масличной горы, уже стемнеет.

— Я все-таки рискну.

— Не забудьте книгу. Спасибо за мороженое.

Он, конечно, слишком поздно отправился к саду, в котором был предан Иисус. Но ведь и стражники явились туда ночью, чтобы арестовать Иисуса, выданного Иудой. Здесь Господь молился до кровавого пота, здесь произошла вооруженная стычка, перед тем как Иисуса увели. Том хотел прийти сюда в сумерки, когда еще тепло и можно насладиться нежными вечерними запахами.

Но он уже стал побаиваться города. В воздухе вибрировали волны насилия, и это отбивало охоту бродить по ночам одному. Туристы были слишком легкой добычей. До сада он, пожалуй, доберется прежде, чем сядет солнце, но вряд ли успеет обратно до полной темноты.

За его спиной возвышалась сложенная из массивных камней восточная стена; за ней в лучах закатного солнца блестел купол аль-Аксы. На противоположном краю долины, у подножия Масличной горы, виднелась гробница Авессалома и темные порталы гробниц Иакова и Захарии. Чуть выше, на склоне горы, были надгробия еврейского кладбища, где кости умерших ожидали прихода Мессии в Судный день.

Кости, тлен…

Тома пробрала дрожь. С самого приезда в Иерусалим он непрерывно ощущал странный внутренний трепет, как будто весь этот сухой, голый ландшафт вместе с ним самим схватила из-за угла какая-то огромная, невидимая, непрестанно подрагивающая рука. Когда он на миг закрывал глаза, дрожь продолжалась.

Отказавшись от мысли идти в Гефсиманский сад, он обернулся, чтобы рассмотреть городскую стену. От того, что он увидел, сердце у него буквально ушло в пятки.

Солнце садилось с противоположной стороны города, пронизывая края облаков и рассыпаясь на отдельные лучи, как на детском рисунке. Золотой купол посылал сквозь бойницы стрелы отраженного солнечного света. Стена выглядела как истлевший пергамент. На самой ее середине между зубцами и землей прилепилась, подобно птице, выклевывавшей из щели какое-то насекомое, та самая старуха-арабка в черном платке.

В двенадцати футах над землей.

Никаких выступов в гладкой и отвесной стене не было, и тем не менее женщина цеплялась за нее ногтями. На ней было то же самое коричневое платье, та же самая черная ткань, закрывавшая лицо. И она кивала Тому.

Его желудок сжался со страшной силой. Он почувствовал, как по его бедру бежит горячая струйка мочи. Земля накренилась, в ушах его гремел гром. На голубом небе образовалась складка, словно оно прогибалось под какой-то непомерной тяжестью. Знакомый пряный запах с силой ударил ему в нос.

Старуха принялась выводить пальцем арабские буквы в фут высотой. Затем, передумав, она стала писать латинскими буквами: «DE PR…»

Камень крошился под ее пальцами. Буквы явственно выступали на стене в двенадцати или пятнадцати футах от земли. Женщина продолжала царапать стену скрюченным указательным пальцем.

— Том! Том!

Кто-то выкрикивал его имя — далеко, на другом краю земли. Голос доносился издалека, как крики чаек.

— Том!

Чья-то рука легла на его плечо. Небосвод натянулся и застыл над городом. Дыхание восстановилось.

— Том, в чем дело? Что с тобой?

Это была Шерон. Том повернулся к ней и хотел ответить, но язык не мог связать и двух слов. Старуха исчезла со стены. Нацарапанные ею буквы тоже постепенно таяли, как надпись на песке.

— Я весь город обегала в поисках тебя. Сосед сказал, что ко мне заходил какой-то англичанин. Почему ты не оставил свой адрес?

— Я… я просто не знал, что делать. — Том еще не вполне пришел в себя. Он опять бросил взгляд в сторону стены.

— Да что с тобой? Все в порядке?

— Я думал, что…

— М-да, я вижу, что с тобой далеко не все в порядке. Дай-ка я осмотрю тебя как следует.

— Да нет, это просто что-то с животом, правда.

— Смена климата, местная пища, — улыбнулась Шерон. — Ладно, это поправимо. Пошли, у меня тут рядом машина.