Грэм Джойс - Реквием

— Это было в христианском квартале?

— Не знаю. Может быть, я забрел и в арабский. Женщина-то была, я думаю, арабкой. Я испугался, приняв ее за какое-то привидение, но, возможно, она всего лишь хотела вытянуть из меня деньги, показав какую-то археологическую древность.

— Скорее всего, — согласился Давид.

Однако Том не собирался позволять Иерусалиму нагнать на него страх. Он еще толком и не видел его, ведь Старый город, представлявший собой настоящий лабиринт узких улочек площадью в квадратную милю, был напичкан археологическими и религиозными достопримечательностями. Он хотел нырнуть в его глубины и исследовать потайные уголки, ощутить себя в самой его сердцевине.

Кейти мечтала побывать здесь, но мечта ее так и не сбылась.

Может быть, этот город действительно хранит некий великий секрет? Крестоносцы считали Иерусалим центром мира, родиной трех религий, которые захлестнули весь земной шар, как волны морского прибоя; он был яблоком раздора с незапамятных времен и вплоть до настоящего момента. Он стоял, сотрясаемый столкновением Европейского, Африканского и Азиатского континентов. Европа и Африка были двумя широко расставленными ногами, а Азия — зубастыми челюстями исполинского Щелкунчика, пытавшегося расколоть горько-сладкий иерусалимский орех.

В этом месте все-таки было что-то почти осязаемо изливавшееся наружу. Это что-то просачивалось между камнями вековых зданий и стекало по водостокам старинных улиц. Оно струилось под ногами горожан, таилось в подвалах их домов. Только мертвые могли не почувствовать этого. Сама пыль города была живой, непрерывно воскресающей материей, как радиоактивное вещество, думал Том. Она приставала к подошвам сандалий, забивалась под ногти, втиралась в поры кожи, сушила горло и вызывала жажду.

Да, все это происходило здесь, но все то, что творилось у тебя перед глазами, не делало тебя лучше и не могло вернуть Кейти к жизни.

На этот раз он прошел в Старый город другим путем. Под его стенами расхаживали юноши и девушки в оливковой военной форме с перекинутыми через плечо автоматами. Такая масса военизированных, красивых, сильных, уверенных в себе девушек, хорошо вооруженных и недоступных, не могла оставить человека равнодушным. Это зрелище милитаризованной эмансипации одновременно устрашало его и как-то странно будоражило. Огнестрельное оружие в руках девушек усиливало их притягательность.

Сразу за Новыми воротами начинался христианский квартал. Том нашел в холле гостиницы еще одну карту и купил путеводитель. У храма Гроба Господня опять стояла очередь, да в придачу прибыла большая группа людей в инвалидных колясках.

Усевшись на каменных ступенях, он стал изучать путеводитель. Не прошло и десяти секунд, как появились два араба, желавшие стать его гидами.

— Убирайтесь! — крикнул он на них.

Да что такое с этим городом? Минуты нельзя пронести спокойно. Стоило остановиться, и к тебе тут же начинали приставать. Неподвижность была выражением слабости. Непрерывно перемещайся, или тебя засекут. Чтобы выжить, приходилось, подобно маленькой рыбке, постоянно увертываться от хищников, нападающих со всех сторон.

Он опять уткнулся в путеводитель и вычитал, что существуют сомнения относительно подлинного местонахождения Гроба Господня. В качестве альтернативного места распятия Христа и его воскресения указывался район к северу от Дамасских ворот. Вот уж чего он никак не ожидал, так это того, что храм Гроба Господня стоит не на своем месте. Он стал искать имена авторов путеводителя, предполагая, что это или евреи, или мусульмане, пытающиеся переписать историю христианства.

Место, где возведен храм, всегда находилось в пределах городской черты, гласил путеводитель, в то время как традиция требовала, чтобы распятие совершалось за стенами города. Он посмотрел на инвалидные коляски, которые выстроились в ряд, словно на старте скоростного заезда, и понадеялся в душе, что они собрались здесь все-таки не напрасно. Данное место, продолжала книжка, было выбрано Еленой, матерью византийского императора Константина, через три с половиной века после распятия Христа. Во время паломничества в Иерусалим она была разочарована тем, что великие святыни находятся в запустении, и построила этот храм.

Том захлопнул книжку и вошел в храм. Служители, как и накануне, подгоняли людей, стоявших в очереди к святыне, а затем выпроваживали их на улицу. С задней стороны паук-священник все так же бойко торговал пластмассовыми крестиками. Том вышел из храма.