— Мистер Керенский, не считаете ли вы, что в 1917 году нужно было без суда расправиться с руководителями большевиков?
От старика, сидевшего за столом, ожидали короткого: «Да, разумеется, считаю».
Но тут что-то случилось вдруг с бывшим главковерхом. Он замялся, закашлялся. Потом, с трудом подбирая слова, начал говорить о гуманности, о сложности момента, святости принципов демократии, И журналист, не дав ему закончить, перебил:
— Да, да, все это очень интересно. Но скажите нам…
И последовал какой-то вопрос, уводивший беседу в другое русло.
Черта, подведенная историей
Чур меня, чур!
Среди ярчайших, пестрейших книжиц, рядом с завлекательной блондинкой на обложке журнальчика-сплетника «Конфиденшл», скрывшей под маской лицо, но обнажившей все остальное, мелькнули вдруг русские буквы: «Социалистический вестник».
Что за наваждение! Тонкая бумага, убористый шрифт: похоже на дореволюционное нелегальное издание, какие печатались за границей и провозились в Россию в чемоданах с двойным дном. Строка под заголовком: «Центральный орган Российской социал-демократической партии». Неужто киоск на Бродвее торгует в числе прочего старыми русскими журналами, скупленными у какого-нибудь эмигранта?
Нет, эмигранты в спешке не отягощали багаж журнальными комплектами. Тонкая бумага, давно вышедший из употребления шрифт заголовка, которому недостает только твердого знака в конце, — все это лишь своего рода маскировка. Издание свежайшее — очередной номер «Социалистического вестника» отпечатан в Нью-Йорке, на Пятнадцатой улице. Обозначена и продажная цена — 50 центов. А после названия журнала крупно выделена фраза, обнажающая его содержание и направление: «Основан JI. Мартовым».
В годы сибирской ссылки Владимир Ильич беспокоился, когда долго не получал писем «от Юлия»: Мартов был сослан в Сибирь по тому же делу «Союза борьбы».
Потом произошел разрыв. Они встретились в Лондоне, в августе 1903 года, на II съезде РСДРП.
Помните, шел спор о первом пункте Устава партии? Мартову партия виделась расплывчатой, разношерстной массой. Мы можем только радоваться, утверждал он, если каждый стачечник, каждый демократ, отвечая за свои действия, сможет объявить себя членом партии.
Лучше, возражал Мартову Ленин, чтобы десять работающих не называли себя членами партии (действительные работники за чинами не гонятся!), чем чтобы один болтающий имел право и возможность быть членом партии. Владимир Ильич закончил выступление словами:
— Наша задача — оберегать твердость, выдержанность, чистоту нашей партии. Мы должны стараться поднять звание и значение члена партии выше, выше и выше — и поэтому я против формулировки Мартова.
При голосовании пять колеблющихся дали Мартову перевес. Но то была не победа меньшевиков, а лишь еще один их шаг в болото. Через соглашательство, через ликвидаторство пришли они потом к лагерю контрреволюции. В 1917 году Ленин называл своего бывшего товарища по «Союзу борьбы», изменившего делу революции, уже «господином Мартовым».
Оказавшись по другую сторону баррикад, г-н Мартов затерялся было среди господ белоэмигрантов, мечущихся по заграницам. Однако зимой 1921 года в Берлине он вместе с Абрамовичем основал вот этот «Социалистический вестник», который попутные ветры понесли потом в Париж, а затем — за океан.
Мартов не дожил до Пятнадцатой улицы: он умер два года спустя после создания журнала. Да и другие меньшевистские лидеры легли в могилы на чужбине: Аксельрод — в 1928 году, Дан — в 1949-м, Церетели — в 1959-м… Неужто никого не осталось?
— Как это никого? — удивился переводчик стихов советских поэтов, терпеливый спутник многих попадающих в Нью-Йорк наших литераторов, которому и я частенько докучал вопросами. — Выходит, вы ничего не слышали о юбилее Абрамовича? Хотите, поищу для вас в старых газетах?
Еще бы не хотеть!
Но, может, не всем читателям памятно это имя?
А ведь Абрамович, единомышленник Мартова, тоже спорил с Лениным. Ведь зто после выступления Абрамовича на V съезде РСДРП Владимир Ильич бросил крылатые слова о «бедных меньшевиках», которых «осаждают» даже тогда, когда они — в большинстве, и задал вопрос: нет ли таких внутренних причин, коренящихся в самом характере меньшевистской политики, которые заставляют меньшевиков вечно жаловаться на осаду их пролетарской партией?
В великий день победы революции именно г-н Абрамович, поднявшись на трибуну II съезда Советов вслед за г-ном Мартовым, призвал делегатов покинуть съезд. Именно он повел за собой вереницу меньшевиков к выходу из зала под крики: «Подонки! Дезертиры! Предатели! Скатертью дорога!»
Читать дальше