Анхелес Касо - Навстречу ветру

Почти не было света. Сан открыла окно. Оно выходило на крошечный дворик. Впереди виднелась только серая грязная стена. Маленький побег дикой редьки все еще держался с удивительной силой за какую-то трещину. Слышался детский плач, крики женщин, голос, поющий очень грустную песню, которая будто бы исходила из очень глубокого колодца.

Сан снова закрыла окно. Она была напугана. Ей приходилось жить в уродливых и почти пустых комнатах, скромных, как монастырская келья. Но ни одна из них не казалась ей такой безотрадной, как это угнетающее место. Ей показалось, что она задыхается. Мария Сабадо даже не улыбнулась ей. Двое мужчин, которые сидели на диване в гостиной и смотрели телевизор, даже не поздоровались. Ей пришлось жить с ними в одном доме. Она будет слышать их дыхание через перегородки. Будет видеть их хмурые лица, открывая дверь. Не будет хороших дней, ни смеха, ни поцелуев, ни вопросов о том, как прошел день или ночь. Потом она выйдет и пойдет на автобусную остановку по этим опасным улицам, где дети одни играют между машинами, которые ездят, сигналя, где таинственные силуэты скрываются за углами, где из баров слышится шум драки… Она не была уверена, что может так жить.

Сан взглянула на Бигадора. Он, похоже, ее понял. Улыбнулся и провел рукой по ее волосам:

— Прости, милая, — сказал он ей тихо. — Я знаю, что тебе не нравится, и все понимаю. Это не самое лучшее место для тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего. Но это всего на несколько дней. Я хотел быть уверенным, что ты будешь рядом со знакомыми людьми, чтобы не чувствовать себя одинокой, и это было единственное место, которое я нашел. Как только у тебя будет контракт с условиями и постоянная зарплата, мы подыщем что-нибудь получше. Я тебе обещаю.

Сан обняла его. Сомнения развеялись, как будто тело мужчины впитало их.

Он подождал, пока Сан разберет чемодан, и потом пригласил ее поужинать в хорошем ресторане. Они закончили ночь у Бигадора дома, в большой мягкой постели, желая и отдаваясь друг другу, как будто в эти моменты начиналась жизнь.

Сан устроилась на работу. Работа была гораздо лучше, чем она ожидала. Ее взяли на месяц испытательного срока, но потом заключили с ней контракт, который позволял подать документы на разрешение на работу и вид на жительство. Ей оплачивали социальную страховку. Сан растрогалась, когда подумала о том, что если ей когда-нибудь это понадобится, у нее будут бесплатные врачи, лекарства и больницы. Жизнь вела себя с ней очень хорошо, и она старалась отвечать ей тем же по возможности. Ей не на что было жаловаться.

Сан приходила на работу в восемь утра и заканчивала в семь вечера. С часу до трех булочная закрывалась. Сан использовала это время, чтобы сделать покупки, а после — пройтись по улицам Лиссабона, поедая бутерброд или кусочек пирога. От своей работы она получала удовольствие. Магазин находился в районе Альфама, в самом центре. Было много старушек, которые приходили каждое утро за хлебом, ковыляя, волоча ноги маленькими шажками, тяжело опираясь на клюку. Некоторые из них подолгу сидели в булочных, болтали и рассказывали ей истории из прошлого. О родителях, о хорошем муже, который умер слишком рано, о детях, которые добились успеха или подсели на наркотики, а еще о внуках, которые никогда не приходили или приходили очень часто, о болезнях и о сериалах по телевизору, который Сан не смотрела. Ей нравились эти женщины, которые носили жизнь за спиной, как улитки. Ее трогали их маленькие, но такие важные воспоминания, их скромная и в то же время воодушевленная манера изложения каждого поворота судьбы, то, как они собирают по кусочкам пожухшие остатки событий своей жизни, влюбленностей и расставаний, моментов процветания и нищеты, триумфов и поражений, огромных радостей и неудержимых слез, обычных вещей, которые они, тем не менее, держали в своих руках так, будто это были хрупкие драгоценные камни.

Старички, напротив, были менее общительны. Почти все они казались грустными и немного растерянными, как будто время пронеслось над ними и вырвало из памяти светлые моменты. Но был один, дон Карлос, с которым Сан было очень весело. Он еще носил шляпу и хорошие, немного поношенные, костюмы-тройки светлых тонов летом и темных — зимой. Он жил в Анголе в молодости и женился на местной, которая умерла немногим после того, как они приехали в Португалию, оставив его одного и без детей. Образ Сан, очевидно, вызывал в нем много воспоминаний, и каждое утро он делал ей ностальгические предложения: