Марианна Гончарова - Землетрясение в отдельно взятом дворе (сборник)

Столяр возился, прилаживал, вешал. А в девять утра забило. Это был звон! Соседи по дачам бежали к Столярам с ведрами: тушить, выносить, спасать! Хорошие люди. Ларочка Ковалева, врач, бежала с аптечкой, в белом халате. Эффектная женщина. Дети-внуки, лохматые, сонные, испуганно ссыпались вниз. Павлик-экстрасенс стоял посреди двора с чемоданом, в костюме, в шляпе, под зонтом. Свирепый такой. Молодец!

Мама и бабушка Лиля Столяр железным прутом лупила по куску ржавого рельса — так энергично, радостно, весело! Чтоб веселье не затягивалось, Столяр легонько похлопал жену по плечу. Лиля перестала бить в рельс и, оттирая руки, приветливо спросила:

— Все собрались? Кто будет блинчики?…

За ночь небо очистилось, посинело. В мокрой траве играли солнечные лучи. День в доме Столяров обещал быть чудесным…

Люди разные. Как песни. Как собаки. Как облака. Борисов, например, ученый с мировым именем, химик. Изобрел новые волокна для микрохирургии. Открытие XXI века. Во всех научных журналах печатают. На всех конференциях, симпозиумах он — первый гость. Всю Европу объездил. В Штаты звали трижды, Япония ждет очереди. И это при его чрезвычайной скромности, деликатности, интеллигентности.

И другой человек. Бывший прапорщик Бура-га, мечтавший иметь маленькую автономную власть и бороться за порядок и справедливость.

И, подумать, как прихотливо судьба распорядилась, чтобы эти два абсолютно разных человека, два разных космоса, Борисов и Бурага, столкнулись.

Борисова пригласили на два месяца в академгородок, который назывался, ну, например, Ломоносовск. Поработать в новой лаборатории, почитать лекции, научных сотрудников взбодрить. Предоставили крохотную квартирку на втором этаже в аспирантском общежитии. А Бурагу только-только назначили в это общежитие комендантом.

Бурага взялся наводить порядок и осуществлять свою мечту.

— Это вы там себе ученые, аспиранты и прочие, — говаривал Бурага, — а тут вы нарушители, обманщики, проходимцы, тунеядцы, неряхи. Работу они пишут. Видел я — один тут — ничего он не пишет — ходит, лежит, ходит. Один раз подбежит к столу, напишет букву кривую. Типа доллар. И снова лодыря гоняет. Надо еще проверить, что это за ученый. А может — спекулянт! Деньги считает.

Случилось, что Борисову в то время исполнялось… какое-то количество лет. Ну не юбилей. Но ведь день рождения. Как раз к обеду приехала к Борисову тетя из Кутаиси. С подарками, домашними сладостями. А Бурага ее не пускает. Не положено. Борисова пускает, поскольку у того пропуск есть. А тетю Нино — нет. Поскольку у нее пропуска нет. А уже ночь. И тетя Нино хочет чаю и спать. А Бурага ей очень вежливо, обходительно. Он же умеет с женщинами: мол, вы, гражданочка, и не рассчитывайте у нас спать или тем более чаю. У вас, гражданочка, пропуска нету? Нету. Ну так и все.

Тетя Нино, большая, красивая, пленительная женщина, могла очаровать кого угодно, но только не Бурагу. Она уговаривала, предлагала разные подарки, даже всплакнула. Но Бурага был неумолим. Не положено, и все! Борисов — в отчаянии. Ну не беспокоить же по такому глупому поводу институтских профессоров. Объясняет, плюнув и затоптав свою скромность, что он ученый с мировым именем, что вот работы его в разных журналах, что… А Бурага ему в ответ, вы мне свои журналы и книжки иностранные не тычьте, гражданин. А уберите с дороги препятствия! (То есть тетю Нино.) А то если вдруг пожар или тревога воздушная. А вы тут, дама с чемоданами, расселись. Выход забаррикадировали.

Тетя Нино не выдержала, всплеснула руками и заорала:

— Такого, как ты, дорогой, у нас в Кутаиси…

— Едят, — закончил тираду внезапно появившийся аспирант Садовник, который вел с Бурагой перманентную осадную войну из-за своей невесты Танечки. У нее тоже не было пропуска.

— Почему едят?! — возмутился Бурага.

— Почему едят? — возмутилась тетя Нино. — Нет. Не едят. Разве такое можно есть, э? Такое у нас не едят!

— Почему это?! — возмутился Бурага, но Садовник уже уводил тетю Нино под руку, захватив с собой ее сумки с подарками. При этом Садовник хитро подмигивал Борисову и сиротливо причитал: мол, придется вам, тетя Нино, обратно в Кутаиси ехать. Придется. А сам потащил растерянного Борисова и его тетю на пустырь за общежитием, где за высоким забором ждала аспирантка Танечка. С полиэтиленовой скатертью в руках.

— Я на забор не полезу, — определилась тетя Нино.

— Она не полезет, — подтвердил Борисов.