Марианна Гончарова - Землетрясение в отдельно взятом дворе (сборник)

Сидит Бикила, ест, выпивает и нервирует всех. Потому что с ружьем не желает расстаться. И все вдаль смотрит. Руку козырьком прикладывает к бровям и смотрит, смотрит…

Час сидят. Другой. Никто отдыхать нормально не может — у Бикилы ружье на коленях. Потом стали бегать по очереди куда-то, шептаться, интриговать. Вдруг кто-то: заяц! И да! Заяц на пригорке сидит, застыл, не шевелится. И все как-то вяло: мол, да, ну и что? И никто к ружьям не спешит. А Бикила вскинул ружье — и бабах! Оглядел победно компанию и пошел на пригорок за добычей. Медленно так шел, будто нехотя. А у самого сердце от радости выскакивает. А остальные ему в спину смотрят. Злорадно. Завидуют. Не знает Бикила, как и дошел.

А заяц лежал себе под елочкой. В сложенных лапках — бумажка. Бикила развернул записку недоуменно. А там корявыми печатными буквами: «Граждане! Убил меня Бикила! Негодяй! Говорили же тебе, ставь ружье в горку!»

Больше Бикила на охоту не ходил. Да его и не брал никто.

По специальности он был биолог. По призванию Столяр был строитель. Дешевая игра слов — так скажет редактор. Отвечаю. Конечно, не всегда так. Вот, скажем, Школьники — музыканты? Он — скрипка, она — флейта, сын (балда, природа на нем отдыхает) — треугольник и то не попадает? А Садовник, физик-секретчик, — как? Хотя какие секреты могут быть между соседями.

Вот Портной — да. Портной — портной. Но это редкость. Так что если Столяр обожает строительство, так это даже рядом. А никакая не игра слов. А судьба. Потому что дом он построил сам. Два этажа. Два! Три антисейсмических пояса. Хоть Везувий во дворе — и ничего.

Мечтали Столяры: вот дети, внуки, друзья соберутся на пару недель летом. Пруд рядом, лесок, воздух звенит, слушай… Дети: «Равлик-павлик, высунь рожки, кто не спрятался — я не виноват». А Лиля, жена: «Ку-у-шать!» И все на большой кухне за столом… Едят, едят… Хвалят… Во дворе — надувной бассейн, стол для домино, гамак. А вы говорите — игра слов. Сам! Все сам!

В начале августа съехались. Дети, внуки, друг старшего сына экстрасенс Павлик. Тихий. Ничего. Разместились. Компьютеры, музыкальные центры. Три автомобиля во дворе. Обуви в коридоре — на хороший магазин. Смех. Музыка. Носятся вниз-вверх по лестнице, как кенгуру. Хорошо! Сердце радуется!

Но проблемы начались. Во-первых, зарядили дожди. Во-вторых, совместной трапезы — «едят-хвалят» — не получалось. Лиля кричала: «Ку-у-шать!..» Стягивались часа три. Лиля каждому грела, подавала. Экстрасенс не ел ничего. Смотрел снуло. Просил дистиллированной воды. Или пива. Брал свежее яйцо — выкатывать головную боль. И уходил к себе. Загадочный. Но тихий, и ладно.

Завтрак тянулся до обеда, обед — до ужина. Собрать всех за одним столом не удавалось. На Лилин зов — ответ: «Идем!» И никто не идет. Ли-ля кричит: «Де-ти!» Еле-еле сползаются внуки. Дети остаются наверху, режутся в карты-нарды.

Стала звать по именам. Становилась внизу у лестницы и выкрикивала: «Ге-на! Ко-тя! Славик! О-ля! Со-ня! Ми-ра! Ди-ма!» Кого пропустила — обижался и не шел. Особенно невестки. Приходилось идти наверх, извиняться, звать еще раз. Пробовала читать все имена с листа.

— А может, гонг? Как в Англии, — предложила невестка Мирочка. Умная.

Столяр поехал, одолжил в местной спортивной школе. И что? Кто его слышит, этот гонг? Сквозь их музыку, компьютерные игры и завывание полицейских сирен по видео?…

А дождь шел. Экстрасенс вообще перестал приходить на кухню. Сказали — ушел в астрал. Сын успокоил: мол, у него это бывает. «А его там покормят?» — волновалась Лиля. Ничего, проголодается — вернется. Пусть погуляет. Лиля уже и сама бы там гульнула. Но как? А кормить, подавать, мыть, варить, жарить, угождать? А они: не ем того, этого не ем. И «это» — у всех разное.

По ночам Лиля плакала. Шум не смолкал допоздна. Спускались на кухню, делали бутерброды, таскали наверх. Глубокой ночью на кухню приходил Павлик-экстрасенс. Вздыхал тяжело. Ел, что осталось. Лиля хотела вставать, разогревать… Но боялась вспугнуть. Тихий-то он тихий…

Так дальше продолжаться не могло. Все это понимали. Уговаривали: «Что ты волнуешься, мама, мы сами». А что — сами?! Колбаса, чипсы, пиво?! Отрава. А овощи? А жидкое? С хлебом. А про внуков кто думает? Прозрачные совсем… Что — лук с грядки?! Что — лук?! Они что — буратины вам, один лук кушать?

Как-то рано утром, экономно ступая, к даче Столяров пришел местный бомж-воротила. Бандит невероятный. Принес нечто в мешковине. Сменял на бутылку и удрал суетливо.