Михаил Мамаев - Босфор

— Не надо пересекать остров. Мы попытаем счастье здесь.

Я посмотрел в зеркало заднего вида.

Поль дремал, уронив голову на плечо Наташи.

Наташа смотрела на море. Волосы были распущены. Ресницы иногда вздрагивали, словно от мельчайших частиц соли. Или она спала с открытыми глазами, и во сне в нее летели пули.

«Она всегда любила приключения, — подумал я. — Должно быть, сейчас она счастлива».

Станция проката была открыта. Над ней упруго колыхались флаги разных стран, потрепанные и сильно выгоревшие. Несколько легких досок для виндсерфинга лежали на берегу, в двух метрах от прибоя. Их острые плавники смотрели в небо, как упрямые спинные плавники расплющенных рыб. Собранные паруса были подвешены в ангаре, где не было ветра и смертельно опасного для них прямого ультрафиолета.

Мы бросили машину на стоянке.

Поль сразу полез в воду. Ему не терпелось восстановить силы.

Девушки расстелили на мелкой гальке полотенца, сняли все, кроме трусиков, и, довольные, улеглись.

Я достал из багажника серфовые шорты, лайкру, резиновые тапочки и быстро переоделся.

Двумя часами раньше, пока Наташа ходила за Полем, мы взяли на прокат машину и заскочили в порт. Я провел Диану по кораблю, показал мою каюту первого класса, переоделся и взял необходимые вещи.

У ангара на корточках сидел загорелый инструктор, набивая небольшой парус, травил фал.

— Хотите покататься, мистер? — приветливо спросил он, не отвлекаясь от занятия. — Ветерок сегодня приличный, верно? Вот, набиваю 4.2 для себя.

Он закончил с фалом, поднялся.

— А вы на чем пойдете?

— Литров 85, не больше, — попросил я. — Ну, и парус такой же, что ты только что набил.

— Хотите попрыгать, — понимающе кивнул инструктор. — Что ж, тогда вот этаJP-шка будет в самый раз, парс возьмите этот, у меня еще есть. Трапеция нужна?

— Не надо, обойдусь.

— Ну, как знаете. Счастливо!

Он придирчиво смотрел, как я прилаживаю шарнир, подстраиваю под себя парус, регулирую ножные петли на доске. Словно проверял, действительно ли знаю, как со всем этим обращаться.

Я соединил парус и доску, обмакнул парус в воде, а потом вскочил на доску и понесся прочь от берега, примеряясь к доске и ветру, вспоминая технику, пробуя разные приемы управления.

Постепенно привык к доске, а доска привыкла ко мне.

Руки превратились в чуткие приборы, измеряющие силу и скорость ветра.

Поймав хороший ветер, взлетел на пенистый гребень, рванул парус на себя, кинул доску как можно круче к небу и превратился в гигантскую морскую бабочку…

Инструктор не выдержал. Тоже взял серфинг, забежал в воду, поднял парус и устремился вперед, за мной.

Наши доски поравнялись.

Я увидел, что он широко улыбается, зубы его сверкали белизной.

— Вы заразительно катаетесь, мистер! — крикнул он. — И с вами такие прекрасные девушки. Перед ними можно вытворять, что угодно.

«Однако, ты глазастый, братец!» — подумал я.

В отличие от инструктора, я был без трапеции. Вся нагрузка от паруса приходилась на руки, а не на корпус. Надо было держаться очень внимательно, чтобы не проворонить сильный порыв.

Ветер был коварный — дул порывами и менял направление. Чтобы совладать с таким ветром, не позволить обмануть, не искупаться в волнах, лучше не рисковать и не заваливаться на спину. Я сильнее упирал мачту в доску, чтобы кисти рук поменьше уставали, и, проносясь над крутой волной, пружинил, загружая корму.

— Говорил, возьмите трапецию! — крикнул мой новый приятель, заметив, что я чуть не выронил парус, когда ветер неожиданно поменял направление.

Густые солнечные брызги ударили в лицо. В них на доли секунды ожило солнце — в каждой частичке воды по одной горящей звезде. Ослепило и лишило координации. Но руки не подвели. Вывернули парус. Полотнище захлопотало, оказавшись параллельно ветру. В ту же секунду я перехватил прус с другой стороны и понесся в противоположную сторону, к берегу. Когда до него оставалось метров сорок, я пустил доску вдоль прибоя, в ожидании волны. Дождавшись, я устремился вместе с ней к берегу, используя искрящийся пологий бок, как горнолыжник использует снежный склон, проносясь среди завьюженных деревьев. Удобные рельефные подошвы хорошо держали поверхность доски. Ноги в петлях держались уверенно.

Перед самым берегом я бросил парус от себя, пустил доску в крутой вираж, перехвалил парус и направил доску в море.

Так повторялось много раз. С каждым новым разворотом я все дальше уходил от берега. Там, в полумиле от твердой земли и аккуратных грибков ветер и вода становились агрессорами.